Всё началось после одного разговора со старым охотником – бурятом, он жил в небольшом доме, стоявшем во дворе образованного домами, которые выходили своими фасадами на улицы в центральной части города. Дом этот был размером примерно пять на шесть метров, с шатровой крышей из лиственничной дранки.
Внутри дом был точь-в-точь, как юрта, правда, не считая большой русской печи, которая стояла сразу направо от входа, и поэтому не портила общего колорита убранства. Между печью и стеной располагался от пола и почти до потолка ступенчато своеобразный «иконостас». Здесь располагались литые из бронзы, фигурки божков, различных зверей, стихий, в виде змей и драконов, и много различных по размерам и формам будд. Перед каждым из них стояли маленькие пиалки, чашечки и другие ритуальные принадлежности, в уголке висела на длинной красивой ручке кисточка из пушистых перьев для смахивания пыли. У других стен были уложены стопами ковры, одеяла, подушки и прочие принадлежности. Несколько ярко разрисованная национальными орнаментами сундуков установленных друг на друге заполняли промежутки. В простенке, между окон, висели старинные ружья и охотничьи ножи, над ними, под самым потолком красовалась огромная голова сохатого, на рогах которой висело множество разноцветных ленточек. На полу расстелен большой персидский ковёр, в центре которого расположился низенький, расписанный в национальном стиле, столик, вокруг него разостланы, толстые круглой формы так же украшенные орнаментами подстилки из кошмы. Весь этот колорит убранства создавал полное впечатление настоящей бурятской юрты зажиточного владельца. Ата Ташты-бай, так звали хозяина этого дома, свою жену он давно похоронил, еще тогда, когда жил в улусе в северных краях Бурятии и теперь с ним жила его младшая дочь, Кутай.
Проходя мимо, Вячеслав часто видел его сидевшим на скамейке, возле своего дома. Старик всегда был в национальной одежде, подпоясанного широким поясом из длинных кусков материи красного и зелёного цветов обмотанным, вокруг пояса два раза, концы которого заправлены внутрь, на голове шапка с кисточкой круглая, конусная, отороченная куньем мехом.
Смуглая кожа, густые седые брови, узкие слегка раскосые глаза и седая редкая бородка, на большой скуластой голове, говорили о его преклонном возрасте. Во рту он постоянно держал трубку из чеканного серебра, подаренная его другом охотником, давно покинувшем этот мир.
Курил трубку он с чувством, изредка выпуская тонкой струйкой сизый дымок. Проходя в очередной раз мимо, Вячеслав почтительно поздоровался с ним, ему был симпатичен этот загадочный старец.
– Самбайну, – склонив голову, сказал молодой человекэ.
– Мэндээ, – ответил старец, и продолжил. – Хубун наша ириштэ, – и показал ладошкой на скамейку рядом с собой.
Вячеслав подошёл и сел. Ата Ташты-бай заговорил:
– Мая знаит твоя имя, мая хочит немножко говорить, твоя мама Зина хорошо дружил моя жинка, теперь давно нет. Как живет Зина? Давно не видел, однако.
Вячеслав рассказал ему, как он с мамой живёт. В разговоре он спросил Ата Ташты-бая, чем он занимался в молодости.
– Однако, сколько есть память, всегда охотник, большой зверь не стрелял, больше, однако, лиса, куница, соболь, шибко хорошо брал, белка много брал, рысь было попадал.
После они ещё не раз обсуждали охотничьи дела.
Однажды Ата Ташты-бай сказал:
– Сын хотел, один был, медведь задрал, больше парня не был, дочка слабая, – помолчав, предложил. – Давай, однако, охотника из тебя учить буду. Будешь пушнину то добывать, хороший работа, однако.
Вот и получил Вячеслав от него много полезных знаний по пушной охоте и премудростям таёжного выживания. Научил, что нужно взять с собой из провианта и чем запастись на всякий случай.
– Пойдёшь зимовать, зима суровая, рисковать нельзя, глупо, лишний раз лучше поспать.
Рассказывал Ата Ташты-Бай своему ученику о своих тайных местах, где водились разные пушные зверьки, об их повадках и способах лова на различные самодельные ловушки, пасти, петли и многие другие самоловы.
Первый раз посоветовал идти на зимовьё, куда Вячеслав и собирался теперь. Подробно рассказал, как его найти и предупредил:
– Токо не надо ходи по ручью, живи на зимовьё, охота ходи по хребет на россыпь и падям, – старательно рассказывал, где россыпи, как на них искать зверюшек, где и какие пади. – Там може попадёт тебе мои поставы, сгнили, однако давно, – с сожалением сказал он перед отъездом, молодого охотника в тайгу.
В тайгу Вячеслав ходил с детства и раньше, за грибами, разной ягодой, за черемшой и кедровым орехом, как правило в компании, со взрослыми. С дядей приходилось и на охоту ходить, на лисиц, зайцев, на боровую дичь, он брал Вячеслава с собой иногда даже с ночевкой в зимней тайге, под сенью сосен в снегу у костра. Юношей с друзьями, по ранней осени, ходили за кедровым орехом и жили прямо в кедровнике по нескольку дней. В таких походах, бывало, случались, различные неожиданные истории. Так что теперь Вячеславу осталось только перетащить всякую всячину, которую он привёз по тележнику на двух волокушах. Лошадей и волокуши он нанял в бурятском улусе, в который приехал на попутной полуторке из Улан-Удэ. От города до улуса более двухсот километров, а от улуса до тайги около десяти, да и по тайге не меньше. Хозяин лошадей, его имя Доржи, встал утром ещё до восхода солнца и разбудил Вячеслава. Умылись выпили чаю с лепёшками и хурудом, это плотный творог, покрытый крутой сметаной и выдержанный на солнце, который приготовила
