неоткуда, убрал одеяло к стенке и заметил, что из-под, нар по стенке сквозит холодный воздух. Откуда бы это? Сеном и краем одеяла заткнул щель между нарами и стеной. Тело девушки холодное, по нему пробегает мелкая дрожь, маленькие груди и сосочки кажутся прозрачными, дыхания не слышно. Приложив ухо к груди, ощутил медленное дыхание и удары сердца. Ничего, мы ещё поборемся за жизнь. Встал. В зимовье стало жарко, как в бане, даже дощатый пол был тёплый. Снова зажег свет, достал из горбовика бутылку со спиртом и смочил им полотенце. Осторожно протёр спину девочки и ноги до ступней. Место, где она лежала холодное. Вячеслава лихорадило, хотя всё тело было горячее. Лег на ары, холода не почувствовал. Осторожно обнял замёрзшее тело, прижимая спиной к себе. Плохо, что соображая, шепнул: «Выжила бы».
Не успев положить голову, заснул, последняя мысль: «Через два часа процедуры нужно повторить, не проспать бы».
Проснулся от слабых толчков в грудь. Голова как с похмелья. Старался понять, что происходит. В памяти восстановилось происшедшее. Поднимаясь на локте и увидел рядом распластавшееся тело несчастной. Она негромко стонала, губы сухие и красные и вся она пылает жаром.
Первое, что он понял: проспал.
Попытался быстро соскочить с нар, но получилось медленно и неуклюже, он понял, что серьёзно простыл. И так два пылающих жаром существа вдали от цивилизации пытались выжить. Другого выбора не было. Подбросил в печку дров. Огня там уже нет, но угли ещё жаркие и огонь быстро охватил поленья. Поставил чугунок на плиту, налил воду и заложил в него сбор трав и кореньев. С полки достал несколько мешочков со сборами лекарственных растений, на каждом мешочке написано от каких болезней и, как приготовить и пользоваться, Всё написано ровным каллиграфическим подчерком. Этот набор нынешней весной дала ему колдунья Ворожея. Живёт она на задах деревни Онохой, что стоит на берегу реки Уда, в землянке рядом с ручьём, Ручей этот берёт своё начало далеко в тайге, спускается по Интегриновой пади, протекает через луга, поля и впадает в Уду. У землянки в ручье вода не шибко холодная и водится там, как говорят в деревне, всякие водяные твари и растения ядовитые. И по этой причине водой ниже этого места никто не пользуется, говорят, попьёшь – сгинешь. Однако кто не знает, пьют и ничего, живы. Хоть и ходили про Воражею разные недобрые слухи, однако как прижмёт какая тяжёлая хвороба, шли к ней с поклоном, а коль пошёл, так и вылечит обязательно. Вот и Вячеслав перед долгим походом в тайгу пришёл к ней и попросил совета, как в тайге уберечься, от хворей. Так и познакомились. Оказалась она образованным человеком и из старинной интеллигентной семьи Интегриновых, медицинское образование позволило ей стать профессиональной травницей, но об этом в другой раз.
Нашёлся мешочек с надписью о тяжёлых простудах, воспалении лёгких, лихорадки и что делать со сбором. Как написано, так он и сделал. Всыпал в чугунок шесть столовых ложек сбора и столько же стаканов воды, поставил на плиту. Больная не громко стонала и металась по постели, иногда было слышно, что-то пыталась в бреду сказать. Какая температура была у обоих сказать трудно. Градусник взять не догадался. Думаю, под сорок было. Варево в чугунке закипало. Нужна ещё вода, значит нужно выйти на улицу. Надев на себя сухое из запасной одежды, Вячеслав сообразил, что забыл повесить сушиться промокшую одежду. Девочка сбрасывала с себя одеяло. Накрыв её, развесил на, загодя натянутые верёвки, мокрые вещи и пошел к двери. Толкнул её рукой, но она не поддалась, толкнул сильнее, результат тот же.
– Ни чего не понимаю, открывалась свободно. От дождя так сильно разбухнуть не могла.
Третья попытка и ничего. Ругаясь матом:
– Что, кто-то подпёр с улицы? Но здесь никого не может быть, – повернулся к двери спиной и ударил её ногой, в ответ какой то, лёгкий звон, ударил ее ещё и ещё – дверь распахнулась. Повернулся к двери и… В глаза бил ослепительный солнечный свет, невольно закрыл их ладонью, когда же открыл, и глаза привыкли то, увиденное вызвало удивление, восторг и страх одновременно. Удивление от неожиданности, восторг от увиденного, а страх от осознания того, что произошло.
– Ни чего не пойму, такое, не увидишь даже во сне. Мама мия! Бог ты мой. Не верю своим глазам…
Потрясение отодвинуло болезнь на второй план. За стенами зимовья в лучах солнца искрилось и переливалось всеми цветами радуги всё, что попадало в поле зрения. Стволы деревьев, каждая иголочка и каждый листик и травинка, спелые ягоды красной рябины, чёрной бузины и черёмухи, причудливо изогнутые кусты, камни и мох всё, что образует тайгу, было покрыто хрустальным льдом. Лёгкий ветерок, как бы играя, покачивал растения, и те издавали, мелодичный тихий перезвон, казалось, вся тайга о чём-то тоскует, всё живое замерло в трауре. Трудно было, глядя на эту красоту, осознать масштабы трагедии, а они были огромны и ужасны. Намного позже он узнал, что в тайге тогда погибло около девяти сот человек, выживших остались единицы.
Но вернёмся к делам в зимовье.
Пока Вячеслав приходил в себя от увиденного и пережитого, взвар на плите слегка выкипел, хорошо, что дрова догорали. Долил из чайника, он всегда наполнен кипячёной водой, чугунок и разлил лекарство по кружкам, подошёл к подопечной. Она лежала под одеялом, глаза открыты, в них виден страх, из уголков глаз текли слёзы. Вячеслав попытался успокоить её:
– Что мол, не беспокойся, вылечимся и будем здоровы.
С хрипом в горле, шепотом девушка спросила:
– Где, где мама, папа, сестры и брат? Вы кто?
Он сказал:
– Давай сначала вылечимся, а то я тоже очень, болен и валюсь с ног, последние силы меня оставляют, нам нужно ещё поесть, а то не будет сил на поправку.
