– Я знаю. Они оказали сопротивление. Они все мертвы. Да.
После еще минуты разговора о том, как прекрасно, что Фоллер мертв, Пенни закончила сеанс связи.
– Это выиграет для тебя три или четыре дня, – сказала Пенни. – Либо даст нам трех- или четырехдневное преимущество, если мы сбежим.
– Я не буду прятаться.
Питер устал бежать от этого ублюдка.
Питер смел с лабораторного стола все оборудование – они положили на него тело Гарри. Три выживших члена их службы безопасности были снаружи и с винтовками наперевес прочесывали территорию.
– Гарри. Боже, Гарри! – закричала Мелисса, увидев его тело.
В следующий миг в лабораторию ворвалась еще одна Мелисса и выкрикнула почти такие же слова.
Сразу за ней вошел Гарри. Выглядя ошеломленным и полным ужаса, он подошел к своему мертвому двойнику и застыл у стола.
– Это уже слишком. Не думаю, что смогу это вынести.
Питер обнял друга за плечо и мягко отвел его от стола.
– Еще немного поработаем и затем сможем отдохнуть. Будем смотреть фильмы и есть попкорн, пока нас не стошнит.
– Меня уже тошнит.
– Я знаю. Меня тоже. – Он похлопал Гарри по спине.
Питер ухватился за стол, когда в лабораторию ввалились еще два Гарри вместе с тремя Питерами, Мелиссой и несколькими Кэтлин, которых вела вооруженная винтовкой Паула. От их вида у него закружилась голова, он почувствовал, как будто в любую минуту может провалиться сквозь пол или куда- то уплыть. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Ему нужно держать себя в руках.
Один из клонов Питера поднял руки, чтобы привлечь внимание людей.
– Мы должны вернуться к работе. Не останавливаемся: мы почти у цели.
Это все, что нужно. Люди бросились в разных направлениях, другие сгрудились для совещания.
Питер подошел к двум другим Питерам.
– Сколько нам осталось? – спросил он.
– Три часа.
– Мне очень не хотелось бы усложнять, но я думаю, что мы должны перенести сюда сингулярность из лаборатории. Спрячьте ее где-нибудь.
Питер собирался объяснить, что даже после того, как они запустят элементы, Эльба и Уго могут прийти за сингулярностью снова, возможно, используя вирус затмения. Но в разъяснении никто не нуждался.
– Я тебе помогу, – сказал один из Питеров. Они бросились искать что-то для транспортировки сингулярности. Им понадобится вакуумная камера и электромагнитное поле, а затем нужно будет подумать о тайнике.
Краем глаза Питер заметил возле дубликатора трех Кэтлин, две из которых готовили третью к клонированию.
– Кэтлин, – позвал Питер.
Двое тех, что еще были в сознании, переглянулись.
– Сколько ты уже сделала? Достаточно.
– Еще несколько, – отозвалась одна из них, выписывая пальцем в воздухе слова, которые она только что произнесла.
Местные жители (Фоллер насчитал шестнадцать человек) наблюдали за ними из леса. Они становились все смелее и любопытнее. Возможно, понимали, что люди, которые прибыли на истребителе, не те люди, которые хотели бы причинить им вред. Тем не менее они держались на расстоянии.
– Против ветра. Против ветра, – говорил его двойник (который настаивал, что его зовут Один-Тридцать-Один – согласно номеру на его рубашке). – Следи за своим вектором тяги.
Фоллер позволил себе отвлечься, что было не очень хорошо, учитывая, что истребитель выполнял большую часть работы сам. Один-Тридцать-Один постоянно говорил о возможности столкновения. «Харриер» приземлился с двойным ударом.
Один-Тридцать-Один удовлетворенно кивнул.
– Все еще коряво, но он делает свою работу. Думаю, ты готов.
Довольный собой, Фоллер запрыгал вниз по ступенькам. Хотя Один-Тридцать-Один был скуп на похвалу (вероятно, думал, что Фоллер был дьяволом), Фоллер думал, что он освоил пилотирование довольно быстро. Два дня, может быть, тридцать или сорок посадок, и он будет готов к одинокому полету, по крайней мере, по тому короткому одностороннему маршруту, который он распланировал.
Он все еще удивлялся, как быстро Один-Тридцать-Один согласился научить его летать на истребителе в обмен на свою жизнь. Тот не любил Уго не меньше, чем Фоллера, и надеялся, что они найдут способ убить друг друга. Учитывая, что он и Один-Тридцать-Один были, в сущности, одним и тем же человеком, Фоллер надеялся, что причина именно в этом, а не в простой трусости.
