преобразования для производства клеток. Никто из этих сотрудников не знал, для какой цели они все это разрабатывают и строят.
– Тогда нам нужно больше людей на той стороне.
Питеру никогда не приходило в голову, что Западный Альянс может проиграть. Питер не хотел победы
– Ты прав, – сказал он, сжимая виски в попытке избавиться от безжалостной головной боли. Она его не покидала. Неудивительно, учитывая, как мало он спал. Его веки и пальцы дрожали от усталости.
– Я должен вернуться к работе.
Питер двинулся в сторону станции, установленной в углу, но вдруг споткнулся и упал на колени. В ушах раздавалось громкое жужжание, в глазах потемнело.
–
– Да-да, я в порядке. – Питер уперся руками и коленями в пол и попытался встать, но свалился в обморок. Он даже не понял, что потерял сознание, – его словно накрыло волной.
Он почувствовал, как кто-то взял его под руку.
– Дыши глубже. Садись. Просто сиди.
В окружении своих коллег он сидел на полу, все еще чувствуя головокружение.
– Вызовите «Скорую», – сказал кому-то Гарри.
– Нет. Поездка в больницу займет полдня. Это просто усталость.
– Питер, ты только что потерял сознание. Тебя должны осмотреть.
Питер глубоко вдохнул, пытаясь собраться с мыслями. В висках стучало, тело, словно электрическим током, било холодом.
– У нас есть три врача на ставке? Давайте одного сюда.
Десять минут спустя он согласился отдохнуть еще несколько минут, а затем вернуться к работе. Питеру казалось, что его прижимает к кровати невероятная сила тяжести. Он попытался поднять руку, чтобы дотянуться до воды, оставленной доктором Отеро. Голова болела в двух разных местах: в области глаз и левой стороны затылка. Однако никто не мог выполнить работу за него. Возможно, ему следует уступить и поспать шесть или семь часов.
Вошедшая доктор Отеро держала в руках бумаги, вероятно, результаты анализа крови. На ней была маска. Во время осмотра маска отсутствовала.
– Доктор Сэндовал… – она сделала паузу. Вид у нее был чрезвычайно серьезный.
В голове Питера замелькали возможные болезни: рак, боковой амиотрофический склероз…
– Вы подцепили прион Петерсона-Янтца, – она опустила глаза. – Мне очень жаль.
Словно кровать из-под него резко вытащили, и теперь Питер падает на пол. Он был уверен, что снова потеряет сознание. Может быть, уже потерял и все это ему только померещилось?
Питер принимал все меры предосторожности, и возможность заражения должна была быть нулевой. Болезнь передается только через жидкость – кровь, сперму, слюну. Но ведь всегда было место для ошибки?
Ему осталось не больше месяца. Причем не самого легкого времени. Мозг взорвался от воспоминания о дергающейся Изабелле.
В душу ворвался холодный, сосущий ужас, перед глазами поплыло, голова закружилась. Он умрет.
– Хотите, чтобы я сообщила еще кому-нибудь? – спросила Отеро.
– Нет. Никому не говорите. – Прежде чем умереть, он должен был закончить проект. Хватит ли ему времени?
Нет.
– Вас нужно госпитализировать.
– Я сам лягу в больницу. – Он умоляюще посмотрел на Отеро. – Я, сам того не зная, носил это в себе в течение нескольких дней. Если я мог кого-нибудь заразить, теперь этого не случится, потому что я знаю о вирусе. По крайней мере, сейчас я знаю, что своим рожком мороженого нельзя делиться ни с кем.
Доктор Отеро кивнула.
– Оставлю вас отдохнуть и проведу осмотр через несколько часов.
– Спасибо.
Как только шаги Отеро стихли, Питер услышал, как в лаборатории кипит работа. Он не представлял, как они смогут закончить проект без него. Им придется передать его федеральному правительству, которое, несомненно, попытается превратить сингулярность в оружие.
Быть может, диагноз был ложным, ведь есть такие случаи, когда врачи ошибаются…
Питер громко рассмеялся. Ну, началось: отрицание – первая стадия принятия смерти у Кюблер-Росс[25]. Потом он начнет торги, хотя понятия не имеет, с кем будет торговаться. Наверняка он сможет торговаться с Уго. «
