бутылку на пол. Трудно было понять, какие дальнейшие действия диктовала болезнь Кэтлин.
– Ее поведение сейчас похоже на поведение Мика Джаггера[28]. Останавливает машину на обочинах, чтобы убрать с дороги
Кэтлин вздохнула и, скрестив ноги, сказала:
– Если хочешь знать мое мнение, в вашем расставании ты виноват на шестьдесят процентов, из-за того что ты самый глупый гений на планете, который думал, что Уго будет молчать. Мелисса – на сорок процентов, за то что пыталась приблизить тебя к идеалу. Она хочет быть женой Галахада[30], Ганди[31] и прекрасного принца в одном флаконе.
Она покачала головой.
– А знаешь, в чем ирония?
Питер глубоко вздохнул.
– Нет.
– Ты почти такой человек, а она этого даже не замечает.
– Ага. – Он закрыл глаза, потому что ее слова причиняли боль, хоть и были сказаны с хорошими намерениями. Он когда-то был о себе такого же высокого мнения. Теперь эти слова звучали как ложь, которую говорят расстроенному другу, чтобы его подбодрить. – Ты сказала, что приехала сюда, чтобы со мной встретиться?
– Веришь или нет, я здесь, чтобы передать предложение от президента.
Питер поднял брови.
– Ого, ты перешла на другой уровень. Последний раз я слышал, что вы делили на двоих один кабинет, разрабатывая PR-релизы.
Кэтлин отмахнулась от комплимента.
– Она попросила меня сделать это, потому что я знаю тебя лично.
Он наклонился вперед и провел пальцами по колену.
– Ну, рассказывай. Чего хочет президент Аспен? – Питер догадывался, о чем пойдет речь. Они застали его врасплох.
– Чтобы ты передал дубликатор правительству США. Научил наших людей всему, что знаешь о нем сам. Взамен ты получишь полное помилование.
– Только дубликатор, не сингулярность?
Кэтлин цокнула языком.
– Питер, она не знает о сингулярности. Я не предаю своих друзей.
– Я думал, что один из моих четырех коллег-физиков уже меня сдал.
– Если бы она знала об этом устройстве, то забрала бы уже его силой. Если бы потребовалось.
Питер нахмурился.
– Зачем ей тогда дубликатор, если не для создания сингулярности?
– Мне не нужно говорить тебе, что мы несем тяжелые, очень тяжелые потери на Западе и в Европе. Она хочет сделать больше солдат.
Питер вздрогнул. Немного текилы из чашки брызнуло на пальцы.
– Она хочет… – Питер представил себе таких одинаковых солдат, с явным высоким интеллектом и превосходными боевыми навыками, которые один за другим выпадали из дубликатора днем и ночью. Клоны будут перемещаться, как товар по конвейеру.
– Война – не единственная ее проблема, – сказала Кэтлин. – Аспен серьезно обеспокоена возможным переворотом. Уверена, ты видел, как генерал Эльба обливает Аспен грязью в средствах массовой информации. Она прощупывает почву, наблюдая, как отреагируют люди.
– В этом замешан Уго, верно?
– Еще как, – ответила Кэтлин. – Похоже, с каждым днем он становится все могущественней.
Питер задался вопросом, должен ли он заключать эту сделку, видя перед глазами миллионы солдатов-близнецов. Есть ли у него выбор? Если он не согласится, они наверняка заберут дубликатор силой. Президент вела неплохую войну до тех пор, пока дело не коснулось самого дубликатора. Он был необходим.
Даже если у него был выбор, было бы, вероятно, непатриотично, даже предательски, если бы его страна отказалась от этого преимущества, поскольку без сингулярности они проиграют. Китай и Индия провоцировали Россию, беспощадно бомбя Москву и Санкт-Петербург. Если бы он должен был передать сингулярность одной стране, ею стали бы США и их союзники, но он был убежден, что лучший вариант – выпустить ее для всех сразу.
– Полагаю, ты думаешь, что я должен заключить эту сделку?
Кэтлин положила ногу на его стул.
– Да нет. Определенно нет. – Посмотрев на ошарашенное лицо Питера, она рассмеялась. – Они боятся тебя, Питер.
