– Вообще-то мы никогда не говорим о будущем. Честно говоря, я не уверена, что он хочет, чтобы мы поженились или чтобы у нас были дети. Мне кажется, у него аллергия на что-то постоянное.
– Ну, а ты сама-то чего хочешь? – спросила Надия, и мне почему-то было приятно видеть свое отражение в ее зрачках.
Странное дело, я почувствовала, что могу делиться с ней своими тайными сомнениями – с женщиной, которую только что увидела, – и что она все поймет. Словно я встретила свое alter ego. Еще одну версию себя самой. Это было слишком романтично и наивно с моей стороны? Я была слишком доверчивой?
Пожалуй.
– Я хочу выйти замуж и родить детей, – ответила я. – Не сразу, конечно. У меня хорошие перспективы на фирме, я хочу сделать карьеру, но мне хочется, чтобы у меня появилось к тридцати годам что-то надежное.
– Надежное. – Надия опустила глаза. – Интересное слово. Я всегда была уверена, что нет ничего по-настоящему надежного. Ведь никогда не знаешь, когда из-под тебя выдернут коврик. Или ты выйдешь за порог и попадешь под автобус.
– Верно, – ответила я, – но ведь нельзя жить в постоянном ожидании чего-то плохого. Надо жить с надеждой, что все будет хорошо. Со временем.
– Хм… со временем. Я все жду и жду, когда наступит такое время. Но пока не вижу и намека.
Вернулся официант, и на этот раз мы не просили его подождать. Мы взяли меню и выбрали первое, что показалось нам приемлемым. Я заказала форель, а Надия цыпленка.
После этого наша беседа пошла веселее, и мы долго сравнивали наши пристрастия в еде, музыке и кино.
За десертом и кофе мы обменивались историями о детстве и о первых жизненных невзгодах. Надия рассказала, как они с матерью какое-то время были бездомными, как три года назад мать заболела и какими трудными и горестными были ее последние недели жизни.
Не успели оглянуться, как вечер пролетел. Ресторан закрывался, пора было уходить. Но мне так не хотелось.
Глава 26
Мне было нелегко расстаться с Надией после ужина. Я стояла на тротуаре и смотрела ей вслед, когда она шла к метро. Еще в моей голове промелькнула мысль, что сама я тоже выгляжу так со спины, когда иду на каблуках быстрым шагом. Мне было странно и необычно видеть себя вот так.
Но все-таки она – это не я, напомнила я себе. Она просто выглядит как я. Мы с ней два уникальных индивида с очень разным жизненным опытом.
Когда я вернулась домой, Рик лежал на диване, нога на ногу, на шее ослабленный галстук. На большом плазменном телевизоре шел бейсбол, но Рик что-то писал на айфоне. Когда я вошла, он оторвал глаза от дисплея и положил телефон на кофейный столик.
– Как прошла встреча? – спросил он, садясь. – Я думал о тебе весь вечер.
Я высвободилась из блейзера и накинула его на спинку кухонного стула, потом из крана на холодильнике налила себе стакан ледяной воды.
– Все было невероятно, – сообщила я потом. – Мне до сих пор не верится, что это правда. Я только что ужинала с моей сестрой-близняшкой, про которую ничего не знала, и все-таки мне казалось, что я знала ее всю жизнь.
– Значит, между вами не было неловкости?
– Ни капли, – ответила я. – Ну, может, несколько неловких моментов были, потому что у нее за плечами тяжелая жизнь, и я чувствовала себя вроде как виноватой в этом.
Я прошла в гостиную и села рядом с ним.
– Почему? – удивился Рик, растирая мне плечи. – Ведь ты не виновата.
Я пила воду мелкими глоточками.
– Не знаю. Пожалуй, потому что мне повезло – меня удочерила такая потрясающая семья. Я ни в чем не нуждалась, когда росла. Если я и чувствовала, что мне чего-то не хватает, то это было на уровне подсознания, а так у меня было все, что только может желать ребенок. А Надия родилась с пороком сердца, поэтому ее удочерили лишь в четыре года. Она не помнит первые четыре года своей жизни, которые провела в приютах. Ее приемный отец был алкоголиком, да еще и буйным. Он бросил семью, когда Надии было девять лет.
– Да-а, сурово, – проговорил Рик.
– Да. Но дальше стало еще хуже. Он перестал платить алименты, и тогда Надию и ее мать выгнали из квартиры, и они какое-то время жили в автомобиле. Тогда они перебрались сюда, чтобы жить с родителями ее матери, но тоже не получилось. Они снова оказались на улице и жили в автомобиле, пока ее мать не встретила мужчину, который пустил их к себе. По словам Надии, он был добрый, но не очень красивый, и что мать просто терпела его ради жилья.
Рик продолжал разминать мне плечи.
– Ей надо написать об этом роман, – заметил он.
– Да, точно. Так что ты понимаешь, почему я чувствовала себя виноватой. – Я закрыла глаза и пыталась расслабиться, пока он круговыми движениями массировал мне мышцы спины.
– Но, более того, – продолжала я, – когда я представляю ее в тех ситуациях, одинокую и испуганную, я ощущаю боль в животе и готова согнуться
