– Какого черта тебе надо? – закричала мама.
Мало что понимая, я заслонила глаза рукой. Кто там, коп? Хочет проверить, кто в машине?
Мама села за руль и закричала на темный силуэт, стоявший возле ее окна:
– Катись отсюда!
В моем животе взорвался жгучий страх, когда я осознала, что тот дядька не коп и что мама вела себя как бешеная собака, загнанная в угол. Тут в окно возле моего лица забарабанил второй мужчина, и я заорала от страха:
– Мама!
– Деньги есть? – спросил у меня дядька и нажал на ручку дверцы, пытаясь ее открыть. Слава богу, она была заперта.
Мама моментально повернула ключ в замке зажигания и вдавила в пол педаль газа. Заскрежетали шины; я уверена, что они оставили следы на площадке.
Я рыдала и никак не могла остановиться. Мы выехали на автостраду.
– Кто они такие? – спросила я.
– Не знаю, – ответила мама. Ее пальцы с длинными ногтями, покрытыми красным лаком, так крепко сжимали рулевое колесо, что побелели костяшки. Она с тревогой всматривалась в зеркало заднего вида.
Я отпихнула от себя спальный мешок и набрала в грудь воздуха, чтобы остановить льющиеся слезы и успокоить бешеный стук сердца.
– Было страшно, – сказала я. – Мне не хочется туда возвращаться.
– Мы и не вернемся.
Мама не сбавляла скорость. Думаю, мы ехали со скоростью восемьдесят миль в час, не меньше.
Тут я услышала вой сирены, обернулась и увидела красные и синие огни, догонявшие нас.
Глава 7
– Пожалуйста, предъявите ваши водительские права и документы на машину, – сказал полицейский, когда мама опустила стекло.
Он посветил фонариком на заднее сиденье и направил луч на меня. Как и в прошлый раз, я зажмурилась и загородилась рукой от ослепительного света, от которого было больно глазам.
– Это ваша дочь? – спросил коп.
– Да. – Мама рылась в сумочке, отыскивая права. Я заметила, что у нее дрожали руки. Коп убрал от меня луч фонарика и стал изучать водительские права, которые она отдала ему.
От страха меня едва не стошнило. Мне хотелось поехать домой.
– Вы по-прежнему живете по этому адресу? – спросил коп.
Мама протянула ему документы на машину, которые достала из бардачка.
– Не совсем, – ответила она. – Вчера нас выселили. Прошлую ночь мы провели в мотеле, но я получу жалованье только в пятницу, поэтому мы ночевали в машине. Мы остановились недалеко отсюда на стоянке, но какие-то подозрительные типы стали стучать в окно и требовать с нас деньги. Вот почему я так гнала машину. Я очень испугалась. Мне до сих пор страшно.
Я застыла от страха на заднем сиденье и не сомневалась, что коп сейчас потащит нас в тюрьму и мы останемся там на всю жизнь.
– Вам негде ночевать? – спросил он. – У вас нет ни родных, ни друзей, которые бы вас приютили?
– Никого. Только я и моя дочка.
Он нагнулся и взглянул на меня:
– Эй, ты как там? Нормально?
Ужас сдавил мне горло. Я не могла говорить и только торопливо кивала.
Коп вернул маме документы.
– Попробуйте обратиться в приют для бездомных; только туда надо прийти пораньше.
Мама покачала головой:
– Там я не буду чувствовать себя в безопасности.
Коп снова наклонился и посмотрел на меня:
– Где ты учишься, в какой школе?
Мое сердце бешено стучало, но я кое-как заставила язык шевелиться и сообщила ему название моей школы и в какой класс я хожу.
– Завтра я вовремя привезу ее туда, – заверила копа мама, – и у нас все будет нормально, как только я получу плату. Я уже почти нашла нам новую квартиру. Мне на работе…
Я заподозрила, что она это придумала, потому что мне она ничего об этом не говорила.
– Сейчас мы проходим через трудную полосу в жизни, – добавила она.