— Даже если ты ее убьешь, я все равно не вернусь в род.
Захват ослаб. Вердэн медленно повернулся к Альту:
— Не вернешься? — Насмешка, смешанная с удивлением.
— Нет. Я не хочу быть заложником родового проклятия! Я вправе сам выбирать свой путь. Это ты должен был возглавить род.
— А я уже было обрадовался, что ты возмужал… Но вновь слышу слова мальчишки, но не мужчины, — протянул брюнет.
— Сам-то… Ты сам, Дэниэль, когда тебе было семнадцать, сбежал в эту же академию разве не за этим же? Ты, как и я, хотел свободы.
— И дорого заплатил за свое решение, — отрезал старший. — Поверь мне, я знаю, что говорю. Тебе кажется, что маги свободны, что с дипломом тебя ждут подвиги, слава, может, даже дарованные земли и милость императора, но поверь, это не так. — В его словах слышались горечь и опыт собственных ошибок.
Я стояла не шевелясь.
— Ложь, очередная ложь, чтобы вернуть меня, — взвился Альт.
— Уже поздно возвращать, — усмехнулся Вердэн. — Ты поступил и отныне под протекторатом академии. Я полагаю, спрашивать, на чей счет ты перечислил часть своего наследства, тоже бессмысленно.
А я зацепилась за прозвучавшее «протекторат», оттого выдавила, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо:
— Как и шантажировать моей смертью. Я тоже под защитой академии.
Он держал меня одной рукой так, словно я была кутенком. «Сильный, сволочь», — подумалось зло.
Словно не веря услышанному, второй рукой брюнет отогнул ворот моего платья. Я буквально кожей почувствовала его взгляд.
— Проклятые души! — выругался он, а потом с издевкой добавил: — Да, убить не могу. А жаль. Но причинить боль — вполне.
С этими словами он начал зубами стягивать с руки перчатку.
Вот только в Альте, похоже, все же проснулись ошметки совести. Иначе с чего бы он с криком бросился на старшего брата, хватая его ладонь?
Когда их руки соприкоснулись, мне показалось, что между этими двумя родилась шаровая молния. Краткий миг — и запахло паленой кожей.
Грозный окрик: «Что здесь происходит?» — подействовал как ушат холодной воды.
Вердэн, среагировавший первым, отпустил меня и, отойдя на шаг, улыбнулся так, будто увидел старого доброго друга.
— Магистр Равнее! Сколько весен? Рад вас видеть все так же в добром здравии… — Радушная улыбка, чуть разведенные в сторону руки, словно хотел обнять, но при свидетелях сдержался.
— Вердэн? Дэниэль Вердэн? — недоверчиво, но без тени недовольства вопросил старый, как замшелый пенек, магистр.
— Он самый. Напутствую вот брата перед учебой… — лукавая усмешка.
Я лишь поразилась лицедейскому мастерству. Да голливудские актеры сдохнут от зависти!
Увы, Альт не мог потягаться со старшим братом в умении так ловко менять маски и все еще стоял взъерошенный и насупленный.
— Помню-помню, как и вы, досточтимый советник, когда-то таким же юношей прибыли в нашу магистерию, — улыбнулся старик, на краткий миг погрузившись в реку времени. А потом, спохватившись, спросил: — А как вы прошли? В учебный год дух не пускает посторонних на территорию академии.
— Так учеба и начнется с седьмым ударом колокола. Когда он прозвучит, я удалюсь, — с хитринкой ответил Вердэн.
Я прямо прослезилась от этой умильной беседы: ни дать ни взять возмужавший ученик и его наставник. Но внешне стояла и не отсвечивала, старательно все запоминая.
Выходит, в стенах магистерии меня не тронут. Впрочем, и за его пределами убить не смогут. А покалечить, как показала практика, — вполне.
Вторя его словам, на башне прозвучал набат.
— Кажется, мне пора. — Вердэн обращался исключительно к магистру, но вот мне одной послышалось, что в его словах сквозит то ли обещание, то ли угроза скорой встречи?
Дэниэль развернулся и уверенным широким шагом направился к воротам. И это его чуть ли не смертельно раненным я видела не далее чем двое суток назад?
Альт, перепуганный, как турист на «банане», так и стоял, провожая старшего брата взглядом. А вот маг, поглаживая окладистую бороду, прошептал вслед удаляющемуся советнику:
— И кто бы мог подумать десять лет назад, что этого отчаянного юнца ждет такое будущее? — А потом, словно опомнившись, поторопил нас: — А вы, адепты, живо на построение.
Лишь успела возразить, что я не адептка, а курсистка, но преподаватель, кажется, не особо признавал различия. Похоже, он был из тех, кто считал, что новый учебный год должны встретить все. Муженек, баюкая обожженную руку, поковылял вслед за магом.
У старика, к слову, хоть он и был малого роста, шаг оказался дюже шустрым. Всегда поражалась этому феномену некоторых людей преклонного возраста: у нас эдакие бабули-одуванчики кряхтят на лавке, тыкая батогом в робко выглядывающие по весне из-под юбки первые коленки. Эти старушки
