Масло, металл, проводка, дизель, старая пластмасса. Пот, спирт, носки, кровь, стираные бинты. Сигареты из НЗ, отдающая ржавчиной вода, тушенка, свежие лепешки. Внутри железных коробок запахи ощущаются острее, четче, ближе. Хочешь не хочешь, будешь нюхать. Если нечем заняться. А уж этого добра в бронепоезде всегда хватает.
Смотреть за заложниками-железнодорожниками. Проверять работу имеющихся систем связи и соединения вагонов-площадок. Заново заняться имеющимся вооружением и пересчитать боеприпасы. Стоять на постах и следить… Пытаться следить за торопливо бегущей ночью. Военным даже проще. Если не в отдыхающей смене, то в бодрствующей. Тут сержант всегда найдет чем заняться. А уж караульным вообще не до оттенков вони внутри «бепо». Потому как им ехать куда дольше, чем коротким составам, а здесь, говорят, опасно.
«Бепо»… Бронепоезд, мать его ети… И как порой легко решается жутко сложное. Клыч даже чуть завидовал. Удаче майора? Удача ни при чем. Расчет, логика и знание людей.
К Похвистнево они подкатили по трассе, по ее остаткам. Серой дряхлой полосе, занесенной грязью и снегом. «Выдры» и грузовики шли ходко, лишь изредка поджидая танк. Тот месил поля, разбрасывая черные фонтаны гусеницами. Шел мерно, изредка взрыкивая.
По следу, оставленному Пулей и двумя телками, группа майора и Клыч с ней добрались до Кинель-Черкасс. Лучше бы этого не делали. Даже его проняло, когда прямо на проулок, перед бронемашиной, выскочили двое. Безумные белые глаза, раззявленные черные рты, засохшая кровь… Мертвяки? Клыч в такую ересь не поверил бы даже под морфином, слово чести. Чушь какая-то, не угомонившиеся покойники, ну-ну…
Чем хороша армейская техника? Да всем, кроме расхода ГСМ. Крепость на колесах, внедорожник, собственная огневая точка. «Выдра» разведки, крадущаяся перед колонной, пусть и сильно поредевшей, выручила их всех. И незадачливого собаковода-любителя с шавками, и Седьмую с самим Клычом и Десятым, оказавшихся прямо на пути все новых и новых бешеных. Или кто они там были на самом деле.
– Ба, никак обдолбались чем? – Клыч покачал головой, рассматривая первых нападающих. Уже готовых. Для «готовых» чуть не потребовался ровно один магазин АК-103 Седьмой. Потому как желала взять живьем. Стреляла по конечностям, но ублюдкам, видно, оказалось наплевать. Так и перли, чуть не зубами цепляясь за землю. По пуле в башку – и нормально, угомонились.
И тут, свалив забор, через начавшуюся пургу на них выперла стая. Включающая даже лысых сизых… кошек. Хорошо, когда за спиной есть БРДМ с полным комплектом.
«Ленточка» майора подтянулась позже, едучи почти на ощупь, стараясь не уткнуться в дом или чего хуже. Снег валил стеной, а ветер глушил все звуки. Но свезло, пять машин и один танк встретились и пережидали непогоду вместе. И веселились тоже. Треклятые безумные упыри так и перли, идя по каким-то внутренним радарам. Выныривали из-за белой воющей круговерти, клацая зубами и хрипя. Одного все же удалось затащить в «Тайфун» с командирским КУНГом. Там-то существо и разделали мясники, состоящие в отряде Войновской на должностях военврачей.
– Инфекция, – старший, с почти стертой девяткой на наплечном щитке, маску не снимал. – Первичный анализ показал только ее. Как бешенство может превращать в такие организмы, не знаю. В полевых условиях не разберемся.
Войновская кивнула. Нет так нет. И после этого все люки и двери оказались полностью задраенными. Людей наружу майор не выгоняла. Какие часовые, когда на улице черт-те что? А с остатками заразившихся можно будет разобраться и утром.
Разбираться особо не пришлось… твари померли сами. И снег растаял, окружил колонну туманом, пустым и безжизненным. Когда прошли через него до станции, обнаружилось нужное. Собаки Григорича, радостно разгавкавшись, так и тянули хозяина в сторону станционного депо. А уж порешать со следами ночевки и бегства нескольких людей смог и сам Клыч. Даже без особой дедукции.
Раз ушли на дрезине, то ушли в сторону… В сторону Похвистнево, куда еще-то катиться? Так что дорога определилась легко. Да и оказалась легкой… кроме одной «Выдры». Ей и экипажу, да и Сергеичу, выпало переть прямо вдоль железки, разглядывая окрестности. И дрезина так и не обнаружилась. А потом…
А потом был спектакль и демонстрация «укогостальнееяйца». Самые стальные оказались у майора Войновской. Клыч, весь сраный спектакль занимавшийся жаренным на углях сусликом, даже не удивился. Куда больше удивила наглость бабенки, желавшей за грызуна оплаты. Пришлось провести переговоры. Они задались… ну, как? Проводив взглядом несколько собственных зубов, бабенка перестала выдвигать претензии. Хотя, возможно, Клыч тупо сломал ей челюсть.
Так что хлеба со зрелищами Антону Анатольевичу выпало вдосталь. А оценка майора Войновской от «крайне опасная стерва» выросла до «обязательного контрольного звонка в голову». При первой возможности. Было с чего.
Понятно, военные – ребята крутые. Хотя и похвистневские – не сахар. Но военные просто взяли больницу, где страдали, агонизировали, кончались, давали дуба, а также все же лечились и, совсем чуточку, рожали всякие родственники местных. Опыт, не иначе. На том оно все и закончилось… не считая танка, шарахнувшего главным калибром по башне с КПВТ. Так что все выступление проходило под угрюмое молчание и злобное зырканье на майора, статуей высившейся над толпой. Прям, мать ее, Ленин на броневике. Только тут – танк, и Ленин больно уж суров и симпатичен. И сисяст.
– Вопроса – три, горожане. Заткнулись и слушаем. Отвечать не надо, головами мотать тоже, не коровы.
Майор обвела толпу глазами, царственно поворачивая истинно арийский профиль… ну, пусть смазанный когда-то переломанным и чуть горбатым носом. Серьезная такая толпа. Клыч, запахнув шинельку, хрустел сусликом, не обращая внимания на недовольные взгляды Седьмой. Чести много, на шестерку
