Майор, статуей сидящая за столом, чернела опасностью. Тень ее распустившим паруса огромным крыложором металась по стенкам палатки. Беззвучная угроза звенела сталью и разрывалась раскаленным свинцом. Войновская ждала правильных слов и готовила ответ на неверные.
Клыч, косившийся на нее, ждал начала беседы и ее первичных итогов. Стоило только расстегнуть крышку кобуры. Если схлестнуться, надо успеть выпустить мозги хотя бы одному ублюдку в анораке. Остальных успокоит Десятый, тут сомневаться не стоило. Дебил дебилом, но людей убивает так красиво – аж залюбуешься. Как в Черкассах, например, хотя там были не особо люди.
Талант, мать его, даже жалко немного пускать на корм чертовым мурашам.
– Вы ищете четырех бродяг.
Лакирев не спрашивал. Утверждал, устроившись на стуле и грея озябшие пальцы о металл горячей кружки. Через перчатки. О, да, Клыч довольно скрипнул зубами. Пальчики-то тряслись, и, скорее всего, вовсе не от холода. Страх – штука такая, да-да, любит дергать людишек невидимыми веревочками.
Инга кивнула. Разговор шел в нужном русле. Твердая линия бледных губ чуть помягчела. Совсем немного.
– Женщины, две, молодая и совсем девчонка. Двое мужчин. Одного зовут Пулей, и с ним всегда шляется огромный кот-мутант. Верно?
– Передайте своим друзьям, что нечестная игра имеет последствия, – Войновская кивнула на свободную кружку. Лакирев предусмотрел все. Невесть откуда возникшая миленькая пухляшка тут же наполнила ее из самовара. Подлила из чайничка шиповника и чего-то, весьма похожего по запаху на чай, шедший откуда-то с запада.
– Последствия простые, они знают об этом, – голос майора звучал сталью, рассекшей горло. – Я их предупреждала.
– Дети ни при чем, – Лакирев скрипнул кожей перчаток, сцепив пальцы, – так нельзя.
– Этот вопрос решать не вам, Алексей Николаевич, – сталь остановилась у горла следующей жертвы, – а мне. Договаривалась именно я, и именно с ними. Шутить со мной не стоит. Не опасайтесь, убивать их не стану. Пока. Одного все же отпущу. Одну. Мальчикам без передних фаланг на одной руке жить тяжелее.
Лакирев побледнел.
– Это справедливая цена за нарушенные обещания. Ребенок вернется живым. Вместе с телом девочки, убитой Проводником. Форс-мажор в договоренности не входил.
– Справедливо, – согласился голова, – но жестоко.
– Справедливость редко бывает милосердной, вы должны понимать это. Продолжайте.
Рублено-мраморные губы коснулись кружки. Свой чай Клыч пил, не смущаясь. И, поблагодарив пухляшку-ключницу, шлепнул ту по заднице. Ух, как дивно качнулся еще упругий молодой целлюлит… Лакирев засопел, но ничего не сказал. И верно. Наши дела говорят больше наших слов. Батька-Сатана остался один и окружен врагами? Это все хрень собачья, опасности меньше не стало.
– Нужные вам люди уехали еще вчера. В обед. Назад машина не вернулась.
– Кто пайлот? – поинтересовался Клыч. Майор чуть дрогнула бровью, но пока явно не злилась. Вопрос оказался нужным.
– Хомяк.
– «Алый красавчик»? – Клыч уважительно кивнул головой. И шарахнул по колену кулаком. Хотел было – по столу, но не эффектно лупить по натянутой ткани. – Далеко ушли. Не догонишь… Или чего-то не договорили, Алексей Николаевич?
– Баки были неполные. Километров двадцать-тридцать, потом он должен был уйти назад. Ни на одном посту его нет.
– Что за тип машин? – Войновская проявила живой интерес.
– Аэросани… скажем так. Снег лег, пайлоты разбежались по округе. Хомяк был должен Пуле, я уже узнал… – Лакирев поджал губы, вздохнул. – Пайлотов терять жаль. И машины тоже. Хомяк – хороший пайлот.
– Был хороший пайлот, – рубанул Клыч. – Если не вернулся, то был. Говоришь, разъехались все?
– Да. Говорю же, снег выпал.
– Вы не глупы, Алексей Николаевич, – Майор отхлебнула. – Вы отправили людей подальше от города, тех, что дороги. Но вы точно оставили кого-то, понимая мои требования. Как проводника. Как гончую собаку. Не томите, показывайте ваш товар. И говорите цену. Только не загибайте, а то мне придется брать с вас выкуп.
– За что? – Лакирев нахмурился.
Наемники чуть качнулись. Десятый открыто взялся за ножи.
– За стрельбу по обжитым районам города. Могу начать с окраин, – майор медленно достала из планшета бумагу. Положила на стол и придвинула к Лакиреву. – Пристрелка займет какое-то время, но мы справимся. Жители не ушли, кухни, бани – все топится, одни дымы вокруг. Верят вам, Алексей Николаевич. А вы верите вашим друзьям-соседям. И зря. Посмотрите, это план города. Карта предвоенная, как и остальные, находится у меня в поезде. Слышали об Ордене, полагаю?
Лакирев кивнул. Клыч, пожевав нижнюю губу, решил не злиться. Знал, значит, сволота, и не говорил ни разу. А ведь пару раз пили вместе даже.
