Джонатан Хью Олдридж, у него свой небольшой чайный магазинчик в Лондоне, называется Aldridge tea. Я когда-то пообещал пригласить его на фестиваль в честь ветеранов арктических конвоев, он принимал в них самое непосредственное участие. Но сама видишь, как сложилось. Не факт, что он будет в списке. Может, получится заранее похлопотать?
Погоди-ка, дай я запишу… Как, говоришь, его имя? Ага, записала. Попробуем выяснить. В общем, ты подготовь парочку песен, будем созваниваться, времени осталось не так уж и много.
Однако… хоть и сижу затворником, однако периодически приходится покидать свою нору и куда-то мчаться. То чокнутую поклонницу от суицида спасать, то вообще в Питер выступать. Интересно, выступление тоже бесплатное? Хотя, собственно, если и заплатят – то так, для поддержки штанов. Надо искоренять в себя мещанина и крохобора.
Думаю, настало время обратиться к творчеству Юрика Антонова. Нет, в глаза я его, конечно, называл Юрой, а за спиной, как и коллеги по цеху, величал или Юриком, или «скандалисткой», учитывая, что скандалил он часто и с удовольствием, причём как-то по-бабьи. Тем не менее в 1980-е Антонов сочинял неплохие песни, думаю, Юрик на меня не будет в обиде, по стандартной отговорке для моей совести сочинит что-нибудь взамен.
В этом времени я пару песен Антонова пел во дворе коммуналки для её жильцов на самодеятельном концерте. А что пел-то? Кажется, «Море» было, что-то ещё, уже и не помню, старый стал, хе-хе. На этот раз можно перепеть «Нет тебя прекрасней» и «На высоком берегу». Или «Мечту» взять? Тоже неплохая вещь.
Или ну его на фиг, этого Юрика… Какой-то он очень уж мажорный. Ещё несколько лет назад была у меня идея перепеть или отдать кому-нибудь для исполнения песни «Увезу тебя я в тундру», «Не повторяется такое никогда», «Не надо печалиться», «Всё, что в жизни есть у меня», «Листья жёлтые», «За тех, кто в море», «Вологда», «Звёздочка моя», «Зеленоглазое такси»… Неужто хотя бы из этого списка нечего выбрать?! Да ту же «Звёздочку…».
– затянул я, сев к фортепиано, одну из лучших слышанных мной вещей на отечественной эстраде, красивая баллада в чистом виде.
Пока музицировал, распахнулась незапертая дверь и в коридор с Лёшкой на руках вошла супруга.
– Егор, коляску затащи, – попросила она. – Там ещё свежие газеты в почтовом ящике, не забудь захватить.
В отсутствие Интернета телевидение, радио и печатные СМИ были настоящим окном в мир. Сразу же привлёк внимание заголовок на восьмой полосе «Известий»: «Триумфальная премьера в Париже!» Речь шла о премьерном показе мюзикла «Собор Парижской Богоматери», он же «Notre-Dame de Paris». Шоу, на афише которого я был указан автором вместе с Блантером, состоялось в концертном зале «Олимпия», и две тысячи зрителей стоя рукоплескали советским артистам. На фотографии размером в две колонки я разглядел Адель в образе Эсмеральды, перед которой на коленях стоял Фролло в исполнении Магомаева. Понятно, сцена в тюремном подземелье, где архидьякон признаётся цыганке в любви.
В статье ещё было приведено небольшое интервью Блантера местным газетчикам, в котором он рассказывает об истории создания мюзикла, называя меня главным вдохновителем. Невольно расплываюсь в самодовольной улыбке, но тут же себя одёргиваю. Сам-то стырил мюзикл Коччанте и Пламондона. Вернее, я брал версию в переводе Кима, а уже обратно на французский переводили без моего участия, даже не знаю, насколько близко к оригиналу вышло. Но, похоже, получилось всё-таки неплохо, раз «Олимпия» аплодирует стоя.
Большая статья посвящена началу эксплуатации в Киеве первого в мире троллейбусного поезда. Изображённые на фото два сцепленных между собой троллейбуса напоминали вагонную сцепку. Но в постсоветское время их точно не стало, я бы запомнил. Хотя кто знает, что ждёт проект некоего инженера Веклича в нынешней ветке реальности. Если сохранится Союз в этом виде, как сейчас, то, вероятно, и его «поезд» ожидает более успешная судьба.
Полистал «Советский спорт», где немало внимания уделялось предстоящему чемпионату мира по футболу и контрольным матчам сборной.
Твою ж мать, мысли о предстоящем мундиале просто травят душу. Лучше «Крокодил» почитать. Журнал на днях занесла тёща, причём на пару с «Работницей», мотивируя это тем, что дочке и почитать нечего, кроме разве что стоящих на полке сочинений советских классиков. Невольно вновь вернулся к идее открытия собственной типографии. Это же нарасхват пойдёт беллетристика. А любовные романы! Не уверен, правда, что цензура даст добро на публикацию такой, с точки зрения некоторых, низкопробной продукции, но аудитория у этого жанра в СССР была бы просто огромной!
Постой-ка! А чего это я вдруг на концерте, посвящённом ветеранам арктических конвоев, собрался исполнять песни, не имеющие к данному мероприятию никакого отношения? Да комиссия, по идее, обязана их забраковать, несмотря на все художественные достоинства.
Можно, конечно, спеть «Ты морячка, я моряк», но это будет звучать примерно как «Падают, падают листья» Буйнова на концерте памяти Влада Листьева.
Но есть же достойные песни о море и моряках. Первым делом на память приходит творчество «Любэ», если конкретнее – песня «Там, за туманами». Всё в ней отлично, прямо-таки в тему, единственное – смущает одно слово в строчке «Там, за туманами, вечными, пьяными»… Понятно, какое именно. Как раз к слову «пьяными» худсовет и придерётся. Единственный вариант, как мне казалось, заменить на «пряными». По-моему, звучит ничуть не хуже. Что ж,
