но… я видела остальных. Несмотря на предрасположенность, они не переняли черты расы при переходе. Но ты, – она указала на мои волосы, на лицо, глаза, – ты стала, как и мы. Никто так и не понял, кто ты. Даже демон, с которым ты пришла, уверен, что ты одна из нас.
– Это плохо?
– Это отлично. Люблю, когда мы опережаем этих глупых магов! – рассмеялась Коха. – Люблю с ними играть. И ты, судя по кое-каким моментам, тоже.
Я покраснела, словно Коха могла видеть, как я торгуюсь с Альтаром, как грызу бутерброды в беседке. Как катаюсь на люстре. Пусть и вынужденно, но это приносило мне радость. Пакостить в меру сил и возможностей, оставаясь зеленой и пушистой.
– Значит, я не ошиблась?
– Нет, вы правы, ваше…
– Мы не любим титулов, тем более – в семье.
– В семье?
– Вания признала тебя, и это ее право. Никто не станет оспаривать, что в нашем роду появилась новая достойная дочь. Более чем достойная, – подмигнула она, – которая не только обманула глупых магов, но еще и сама разобралась в ситуации. Я горжусь тобой, и Вания тоже. Если потребуется поддержка семьи – мы ее окажем.
– И не отдадите на опыты?
Меня передернуло от собственных слов.
– Мы – болотники! Мы своих не отдаем! Никому и никогда!
И пусть в ее словах было слишком много пафоса, я чувствовала, что он уместен. По ее голосу, по теплу в зеленых глазах, по тому насмешливо-доброму состоянию, что чувствовалось между моими будущими сокурсниками, по чумазым детям, которые радовались и смеялись, – по всему тому, что позволяет понять: ты здесь любим, несмотря ни на что.
Глава 6
Перекусочная, или о пользе правильного питания
Мы долго бегали по лесу,
Искали чистые кусты,
Но эти гадкие пельмени
Везде оставили хвосты!
Никогда не просыпайте пары! Эту простую истину я уяснила в первый же день, когда, швырнув подушку в будильник, выключила его с первой попытки. Вита, которая должна была въехать только на следующий день, еще отсутствовала, и растолкать меня было просто некому.
Я сладко потягивалась в кроватке, досматривая энный сон про большую и чистую, а по коридору неслось стадо мамонтов. Жалобно скрипели половицы, и их стоны доносились до моего сонного сознания волнами колыбельной. И только отборный русский мат смог достучаться до грезившего наяву мозга кикиморы.
Кто-то ругался. Ругался так искренне и самозабвенно, что я поняла: дело нечисто. Потянувшись, с полуприкрытыми глазами (не хотелось выбираться из сладкого плена), поправив пижаму, я выглянула в коридор.
Посреди прохода, зацепившись шнурками за едва виднеющийся гвоздь, стоял простой русский парень в рубашке, застегнутой впопыхах, джинсах и кедах на босу ногу. Рядом с ним, опустившись на колени и разглядывая преступный объект, сидела девушка с рыжими непричесанными волосами.
На душе стало легче. Если моим вихрам оправдание было, чужим проколам пакостное сердечко болотницы радовалось, как собственным успехам.
Позевывая, я подошла к рыжей службе спасения и помогла отцепить застрявший шнурок от выскочки-гвоздя.
– Спасибо, – бросила девчонка, спешно поднимаясь. – Ник, побежали, а то на пары опоздаем.
– Опоздаем? – Сонный мозг подозрительно зашевелился. – А сколько сейчас?
– Без трех минут девять, – быстро сообщил парень, взглянув на часы. Наручные, как у нормальных людей.
Я не стала ругаться и проклинать свой долгий сон. Я бросилась одеваться. Хорошо еще, что природная лень заставила не убирать предыдущим вечером одежку и брюки с туникой висели на спинке кровати, готовые к подвигам на мое благо.
Другое приятное обстоятельство состояло в том, что после вчерашней вылазки, когда мы с другими болотниками изучали архитектуру Академки, я весьма сносно ориентировалась в переходах-коридорах-тупиках, чтобы не терять много времени на поиск нужной аудитории.
Как и положено в первый день учебы, первая лекция была общей и проходила в печально известной сто тринадцатой аудитории.
Скрипнув дверью и прикрываясь колонной, я проскочила к заседавшим на галерке болотникам. Джейс, тот, что с красной полоской, быстро подвинулся, уступая место с краю. Вита толкнула мне чистую тетрадь и заточенный карандаш. Перьями болотники принципиально не писали. Впрочем, они и на парах не писали, полагаясь на записи информационных кристаллов, которые таскали с собой под видом украшений. А для рисования удобнее использовать карандаши, нежели перья. Так что выбор очевиден.
