простыни. Следом – еще один. Потом – еще…
Когда мимо меня, ругаясь на чем свет стоит, пронесся наш достопочтимый ректор с макарониной за ухом и перекошенной бородой, я даже не удивилась: творилось что-то странное. Покачав головой, я отправилась к аудитории сто тринадцать, где имелась еще одна доска с объявлениями. Обычно там вешали перечень записавшихся на факультатив или награжденных за вклад в развитие Академии, но порой возникали и писульки амурного толка. А потому это место любили все сплетники школы и навещали ежедневно согласно расписанию.
– Заблудились, юная дева?
Вопрос, заданный с романтическим придыханием, заставил меня истерически всхлипнуть. Ну сколько можно? То народ в тогах, то ректор со спагетти, то теперь этот…
Я обернулась, чтобы лицезреть нарушителя спокойствия.
Серый Волк!
– Что вы, что вы! – улыбнулась я во все зубы самой ласковой улыбкой. – Как можно! Я шла за вами!
– За мной? – удивился бедный оборотень.
Тому, кто напялил на него красные сапоги, хотелось руки оторвать. Был себе симпатичный парень, пусть и с хвостом в животной ипостаси, так никому ж не мешал! За что с ним так…
– Именно, любезный. За тобой. Зеленые просили присмотреть и наказать обидчиков.
– Обидчиков? Меня никто не обижал. – Тут он вспомнил что-то. – Это я кого хочешь обидеть могу! И сейчас…
Бедный парень задумался, вспоминая слова.
– Ты меня съешь, – подсказала я, начиная приклеивать объявление.
– Да… – растерялся мой мохнатый собеседник. – А ты откуда знаешь?
– У Красна Солнышка спросила да Ветра Могучего, – сдала я информаторов.
– Утвердили уже, – завистливо проговорил парень.
– Куда?
– А ты разве не с отбора?
– Нет, – не поняла прикола я. – Что за отбор?
– Так это… Старшие курсы в конкурсе участвуют. Постановку свою делают. Сегодня отбор на роли.
– А, смотрины, – наконец дошло до меня.
– Не ругайся. Сама везучая, а мне как быть?
– А ты на какую роль пробуешься? – заинтересовалась я.
Неужели нас ждет Красная Шапочка на новый лад?
– Волк Серый. Одна штука. В сапогах красных, – зачитал по бумажке бедняга.
– И?
– И там уже десять таких волков. У всех сапожищи как сапожищи, а у меня… – Он попытался прикрыть вышивку. – Пришлось у бабки одалживать.
– Снимай, – заявила я. – Это не для роли, это старшекурсники поиздеваться решили.
– Ага, поиздеваться. Они даже ректора пригласили оценивать. А я хочу играть! У меня, может, мечта такая! С детства!
– Снимай. Если мечта с детства, то знать должен. Репутацию потерять легко, а после только в цирк играть возьмут. По протекции. Третьего слона слева. Тебе это надо?
– Вот злая ты…
– Данька, – подсказала я. – И не злая, а честная. Если они актеров найти хотят, то и без сапог тебя посмотрят и оценят, а если поржать не с кого, так пусть с себя ржут.
– А ты со мной сходишь? – внезапно предложил парень.
У него даже хвост замер от тревоги. Вот уж довели ребенка! Застрянет так между человеком и волком. И что получится?
– Схожу, обязательно схожу, – пообещала я. Наконец доска поддалась, и мое объявление заиграло всеми красками своих чернильных разводов. Клей был на водяной основе, а я не встряхнула… – А призраки тоже кого-то играют?
– Нет, поэтому они обиделись и закатили истерику. Актовый зал три часа чистили. Даже ректор был. Но сбежал быстро. Кто-то из фракции некромантов решил помочь духам и готовил им снаряды. И где только нашел столько макарон быстрых!
Я не стала объяснять про великие «Доширак», «Роллтон» и прочие пластиковые заменители здоровой пищи. Не нужно ему это знать, тем более что ректора обычными спагетти обдали.
– И я не знаю, – протянула злобная я. – Ну что, идем твоих соперников смотреть? Только сапоги сними. А то стыдно рядом стоять.
Пробурчав себе под нос нечто малоприятное для меня лично, парень стянул красные чудовища с ярко-оранжевой вышивкой и поплелся за мной
