рассказал, и это важно. Так что считай, что я услышала и от своего предложения не отказываюсь. Если только само то, что они живы, не дает тебе согласиться.
– Нет. Плевать на них, – качнул я головой. – Но вы должны были знать. Вторая причина – я не собираюсь вступать в клан. Войдя в ваш род, я автоматом беру на себя ваши обязательства.
Да, из клана можно выйти, но вот проблема – того, что простят Атарашики, не простят мне. Кто даст гарантию, что на меня тут же не начнут охоту те же Кояма? Акено, может, и будет против, но… а может, и не будет. Не в курсе я таких нюансов.
– Продолжай, – кивнула Аматэру. – Или это все?
– Нет, – помолчал я. Просто не хотелось бы говорить о третьей причине. Но о ней и так известно чертовой куче народу. Да и молчать она обещала… – Я собираюсь ехать в Малайзию за родовыми землями.
– Что? – удивилась Атарашики. – Ты рехнулся? Подожди… – потерла она лоб. – Не понимаю. Но ладно. При чем тут вступление в род?
– Изначально, – решил я немного углубиться в вопрос, – это был… возможный план получения герба.
– Это все равно сумасшествие! – не удержалась она.
– Аматэру-сан… – посмотрел я на нее укоряющим взглядом, на что она просто поджала губы. – Немного углубившись в вопрос, я выяснил один важный момент: император не даст мне герба. Их род вообще очень редко дает герб. То есть на практике меня сделали бы аристократом, но, скорее всего, не император. А в этом случае, как вы знаете, довеском идет вассалитет, что для меня неприемлемо.
– То есть вот так? – усмехнулась старуха. – Только император? А остальные, значит, грязь у тебя под ногами?
– Вы утрируете. Просто я не могу себе позволить иного господина. Либо он, либо никто.
– И почему же, позволь спросить? – продолжала она усмехаться.
Вот тут я решил слегка смухлевать. В этом мире очень трепетное отношение к клятвам, но до такой жести, как у ведьмаков, не доходит. Значит, я вполне себе могу сказать правду, но до всей глубины задницы, в которой я нахожусь, она никогда не додумается.
– Это клятва. Я просто не могу иначе.
– Какая еще клятва? О чем ты? Кому клятва?
А еще Атарашики – не Кента с его длинными руками, да и ситуация иная. Я вполне могу послать ее куда подальше, и она утрется.
– Это мое личное дело. Просто примите как факт.
Послать, само собой, не грубо. Заодно протестирую, что из этого выйдет. Может, и с Кентой прокатит.
– То есть на тебе лежат некие ограничения, которые ты не можешь преодолеть? Или не хочешь?
– Не могу. Поверьте, Аматэру-сан, я знаю, что такое субординация, и подчиняться умею. Если бы не обещание… – Тут я целенаправленно создал двусмысленную паузу. – Все было бы гораздо проще.
– Ладно. Предположим, – покачала она головой. – Зачем тогда ты хочешь в Малайзию, раз герба все равно не получить? Ты хоть понимаешь, что, если даже каким-то чудом у тебя все получится, тебе придется от него отказываться. Обидится император, обидится род, который император попросит дать герб – да ты только проблем себе наживешь!
– Именно поэтому главным в собираемом альянсе… вы ведь не думали, что я туда один ломанусь? – в общем, главным буду не я. Я лишь получу часть завоеванных земель. Родовые земли в подарок за помощь.
– Кажется, я начинаю понимать, – прикрыла она глаза и, немного помолчав, спросила: – И кто главный? Часом, не семейство Шмиттов?
– Они самые, – кивнул я.
Мозгами она работать умеет. Да и руку на пульсе держит. Похоже, моя возня со Шмиттами не осталась незамеченной. Чего мы, собственно, и добивались.
– Если ты примешь мое предложение, то что бы вы там ни говорили и ни показывали, все захваченное достанется тебе, а Шмитты пролетят с гербом, – кивнула она сама себе.
– Именно.
– И ты готов пожертвовать такими перспективами ради… Ради чего? – всплеснула она руками.
– Ради друга. Ради слова. Ради своей гордости и чести. Проработка вторжения в самом разгаре, я не могу и не хочу ничего отменять, – постарался я голосом и позой показать свою решимость.
Хотя на самом деле ничего такого не чувствовал. Нет, я не подставлю семейство Шмиттов, но испытывать сожаление по потерянным перспективам мне это не мешало. Увы, но это буквально чудесное предложение проходит мимо меня.
– Иди, – прикрыла она лицо ладонью. – Мне нужно побыть одной.
Расстроил старушку. Конкретно так расстроил. Судя по той экспрессии, которая мелькала в ее словах, я если и не единственная ее кандидатура, то лучшая на данный момент. Да и наши отношения, боюсь, теперь сильно изменятся.
После того как за мальчишкой закрылась дверь, Атарашики пришлось приложить немало сил, чтобы остаться сидеть на месте
