Местность вокруг лагеря на три сотни метров была очищена от деревьев и травы. Если первые срубили обычным топором, судя по пенькам, то от второй избавились кардинальным способом – пустили огонь. Разведчикам приходилось использовать маскировочные амулеты, которые потребляли ману с ужасающей скоростью.
Атаковать было решено на следующий день после разведки и в такой же момент, какой использовали в горах, то есть во время приема пищи. Мысль напасть ночью, как обычно поступают и в армии, и в разбойничьих шайках, Гербед отклонил. Ведь и имперцы знают о таком способе, и еще знают, что снежные эльфы могут рискнуть и напасть на их лагерь.
Оставалось только отыскать способ, как приблизиться к частоколу.
И нашли.
Костя предложил рискнуть и войти на вражескую территорию под видом легионеров из горного поселка, которым чудом повезло сбежать от взбунтовавшихся горцев. Были выбраны гвардейцы с бородами или густой щетиной, чтобы таким нехитрым способом потянуть время до момента, когда в них опознают чужаков.
Обладателей небольших аккуратных бородок среди убитых легионеров хватало, так что были шансы у чемтэрцев сойти за них, были. Доспехи же и оружие забрали у снежных эльфов, которые получили перед уходом из поселка трофейное снаряжение.
Их остановили в полусотне метров от закрытых ворот.
– Госпожа Дорбунская? – с недоумением произнес легионер, старший отряда из четырех человек, который обходил дозором местность вокруг лагеря. – Вы? А как же?..
– Десятник, ты забываешься! – зло бросила она солдату.
– Простите, достопочтенная, – наклонил он голову, – просто я был удивлен, увидев ваш отряд здесь.
Баронетесса со своей молодой любовницей, Костя, Рефд, двое эльфов, загримировавшихся под своих лесных родичей и надевших их приметную одежду, и еще три десятка гвардейцев, взявших трофейные доспехи легионеров, вышли из леса со стороны гор и неторопливо направились к лагерю. Половина их несли носилки, прикрытые плащами, под которыми прятались «шляпники».
Знакомые для глаз часовых в лагере лица и доспехи должны были дать шанс оказаться рядом с воротами и навязать ближний бой их охране, пока основные силы доберутся со всей возможной скоростью из леса.
– Мне нужно срочно в лагерь. Почти все солдаты ранены, мои ученики погибли, ученица страдает от сильного магического истощения! – продолжала давить на дозорного магесса.
– У меня приказ задерживать любого, пока не появится офицер, только ему решать, кто войдет. Простите, достопочтенная, – виновато произнес легионер.
– Долго?! – почти прорычала женщина.
– Уже должны были доложить командирам.
– А его магичеству Миту Длетону сообщили, что я стою перед воротами?
– Его нет в лагере, достопочтенная, – ответил солдат. – А как так случилось, что вам пришлось уйти из поселения эльфов?
– Снежные эльфы обезумели и напали на нас вчера. Мы убили, наверное, сотни три, сожгли все их дома, но вырваться удалось немногим. Из гор вернулись всего две группы егерей, которые искали тропы на ту сторону, остальные, скорее всего, погибли от коварства своих проводников, – ответила ему женщина. – А големы… смотри, ворота открываются. Наверное, этот ваш офицер соизволил присоединиться к допросу.
– Я даже не думал о таком, ваше магичество, – стушевался десятник и посмотрел назад, на лагерь, откуда навстречу замаскированным чемтэрцам вышел небольшой отряд. Всего шестнадцать человек: пятнадцать пехотинцев с копьями и круглыми щитами, кто в кольчугах, кто в кожаных доспехах, усиленных стальными пластинами, и всадник в богатом доспехе и с непокрытой головой. Шлем с белым плюмажем из крупных пышных перьев висел у него на ремне на передней луке седла.
– Барон Лоцер! – радостно крикнула пленница, узнав всадника, когда тот приблизился к отряду метров на двадцать. – Как я счастлива вас видеть!.. Представляете, ваши солдаты не пускают меня в лагерь, хотя со мной много раненых.
Женщина всеми правдами и неправдами привлекала к себе внимание, как ей было приказано. В качестве гарантии ее лояльности ей и ученице надели рабские ошейники. Простые, так как особых, изготавливаемых некромантами для магов-рабов, у имперцев не нашлось. Но это участь пленниц не облегчило, так как малейшая попытка применить ими магию будет тут же сурово пресечена. От чужих глаз «украшения» на шеях женщин были скрыты платками.
– Миледи, я… – начал он, и вдруг Костя увидел, как у него изменилось выражение лица. Взгляд офицера перебежал с лица баронетессы на ее ученицу, потом на соседнего с ней гвардейца и остановился на Маркине.
«Почувствовал что-то или… да к черту – пли!»
После мысленного посыла четыре «шляпника», даже не вставая с носилок, открыли бешеную стрельбу по врагам, собравшимся в компактную группу чуть более чем в двух десятках шагов впереди.
Костиным големам не пришлось делать лишних движений, как любым другим магическим «стрелкам». Даже «пауки» проигрывали в скорострельности им,
