Искра уставилась в одну точку и впала в ступор. А я задумался над ситуацией. Сфинкс играл не по правилам: заданная им задачка была парадоксом всемогущества, который мог быть разрешён только в философском смысле с рядом допущений и обоснований и не имел однозначного ответа да или нет. И почему-то мне думается, что философские разглагольствования в стиле Фомы Аквинского или Августина Блаженного не пройдут, да и в устах демоницы звучать будут несколько парадоксально. Нужно срочно что-то придумать.
– Искра, а спроси этого льва-переростка, о каких всемогущих богах идёт речь, об Эльрасе, Ллос или УрГате.
– О всемогущем боге, – прозвучало в ответ на вопрос суккубы.
– Ага, а какой из богов более всемогущ?
Но ответить сфинксу не дали. С небес на каменное изваяние обрушился огненный метеорит, одновременно его фигуру затопило обжигающе-ярким светом, окутало ядовитым туманом, оплело странными лианами и паутиной, и тут же всё пропало, оставив на месте грозной фигуры лишь горсть щебня.
Искру окутало золотым сиянием повышения уровня, она довольно улыбнулась, деловито вступила на ещё горячую, почерневшую землю и начала копаться в останках сфинкса. Через минуту поиска вытащила из-под груды песка и щебня сначала сундук с сорванной крышкой, в котором лежало 20 000 золотых, а потом
– Искра, уложи их в какой-нибудь котёл и засыпь углями с этого места, а потом уж в инвентарь, в замке будем разбираться, что такое нам досталось и что с этим делать.
Услышав подтверждение того, что мой приказ понят, я свернул карту, тем более что подъехавший Табор, впереди которого восседал донельзя довольный Алтрама (мальчишку кошмары, к общему удивлению, подпускали и даже давали покормить себя яблоками, которых юркий парень утащил с кухни целый мешок), коснулся моего плеча и указал вперёд, на поднимающиеся из травы песчаные стены Колизея.
Глава 27
«Не стоит скорби ни жён, ни друзей жизнь гладиатора – колизей»
Трибуны восторженно ревели, а на белый песок арены летели монеты, цветы и разноцветные шёлковые ленты. Огромный орк нагнулся, подбирая ленту, и, красуясь, поднял над головой, вызвав новый шквал оваций. Но даже этот шум перекрыл восторженный крик какой-то молодой орчанки с такой же лентой на плече.
«Кажется, повезло нарваться на местную звезду», – промелькнула мрачная мысль.
Я встряхнулся, поднял одолженный у одного из разорителей щит и под зычный голос то ли судьи, то ли кого-то вроде конферансье вышел на арену.
Удар гонга – и орк разъярённым носорогом рванул в мою сторону; замах шипастой палицей, но удар уходит в пустоту. Затормозив и взметнув тучи пыли, орк разворачивается и мягкой кошачьей походкой скользит ко мне, в весёлой усмешке обнажая пожелтевшие клыки. Снова удар, отскакиваю назад, ныряю и кувырком ухожу от следующего. Свист и улюлюканья летят мне вслед, а орк, вновь красуясь, поднимает руки, приветствуя толпу.
Зло усмехаюсь, шаг, ещё шаг и пируэтом ухожу от удара за спину противнику, а секира впивается в щит, орк невероятным образом успевает развернуться и остановить мой удар. Нырок под новый замах палицы, секира рассекает пустоту, а удар палицы, раскалывая щит, заставляет меня взмыть в воздух и с высоты обрушиться на песок. Полоска жизни проседает на четверть, а трибуны вновь кричат и рукоплещут.
Тяжело поднимаюсь, скидывая с руки обломки щита, выдёргиваю из ножен крис и бросаюсь в новую атаку. Обмен ударами, уход, ещё уход, полукружье взмаха – и секира цепляет обнажённое плечо орка. Ледяная корка обхватывает бицепс, секунду не давая поднять руку, шаг вперёд – и крис, рассекая плоть, уходит под рёбра, а удар щита отшвыривает меня назад, вновь снимая хиты.
Орк неожиданно замирает на месте, и его дубина, ударяясь о щит, начинает отбивать странный размеренный ритм. Пытаюсь сократить расстояние и атаковать, но вокруг меня уже кружатся какие-то неясные тени, а воздух становится тягучим и тяжёлым, будто кто-то обрушил на плечи стотонную глыбу. Рывок – и туша орка врезается в меня, вновь отправляя в полёт, который останавливает стена арены.
«Твою ж, – лезут в голову злые мысли, – магия же запрещена в поединке стали». Вскидываю руку, но «Стрела огня» бессильно гаснет, впустую тратя ману. Новый каст, и надо мной нависает оскаленная пасть орка, а в душе разгорается весёлая злость.
– Что, демон, не работает твоя магия? Зато мои духи отзываются, а знаешь почему?
Скалюсь в ответ, пытаясь нашарить отлетевшую в момент падения секиру. Вокруг мчится неведомый серый хоровод, затягивая в инфернальную воронку портала духов, вызванных орком. А система радостно верещит об использовании дополнительных душ для открытия внерангового портала.
– Оглянись, зелёный.
В глазах орка появляется недоумение, а за его спиной отчётливо слышно утробное рычание. В следующую секунду, вгрызаясь в плоть, на его плечах повисает одна из адских гончих, вторая впивается в обнажённую ногу, а третью он успевает встретить щитом, остановив прыжок, нацеленный в горло. Ещё миг, могучее движение всего тела – и гончие разлетаются в разные стороны. Но я уже на ногах и прыжком взмываю вверх. Орк, словно что-то почувствовав, начинает разворачиваться, но не успевает. На миг зависаю в верхней точке прыжка и, обрушиваясь всем своим весом, вгоняю крис в основание шеи. Каким-то запредельным усилием орк отшвыривает меня; хиты мигают в красной зоне, но гончие вновь набрасываются на зелёную тушу,
