чтобы уже больше не дать ей подняться.
Трибуны оглушительно свистят и орут. Голова кружится, перед глазами плещется сиреневая муть, но заставляю себя подняться и вздымаю вверх руку с кинжалом, обагрённым кровью, как некоторое время назад орк – алую шёлковую ленту. Над трибунами повисает гробовое молчание. А я демонстративно стряхиваю кровь на песок, вкладываю крис в ножны, подбираю секиру и ухожу с арены, а в спину вновь несутся свист и улюлюканье.
Устало опускаюсь на скамью, прикрывая глаза, к ногам жмутся горячие тела гончих, слышу их глухое и злое ворчание.
– Убирайся, немедленно проваливай отсюда!!! – Голос наполняет собой небольшое помещение, бьёт по ушам и вызывает желание придушить его обладателя.
Открываю глаза: в зале под трибунами стоит невысокий орк в шаманском одеянии и с посохом в руке.
– Убирайся, посмевший нарушить правила, магия на арене воинов запрещена!
– Правила, – шиплю в ответ, а гончие с глухим ворчанием начинают наступать на орка. – Какие такие правила? – раскрываю ладонь, на которой, не успев распуститься, потухает цветок будущей «Огненной стрелы». – Кажется, запрет на магию действует до сих пор.
Орк пятится, а вокруг посоха, направленного на гончих, сгущаются серые тени духов, танцующих свой потусторонний танец.
Медленно поднимаюсь, правая рука тянет из ременной петли секиру, а в левой обнажённый крис, матово отсвечивающий алым и чёрным.
– Соблюдаем правила? – Моё шипение вновь наполняет комнату, отражаясь от стен, ему вторит низкое, горловое ворчание гончих.
– Это расовая способность, а не магия. – В голосе орка нет паники, лишь злая решимость.
– Так и это не магия, – усмехаюсь я, проводя ладонью по вздыбленной шерсти на загривке одной из гончих.
Орк внезапно замирает, тени постепенно гаснут и исчезают. Целую минуту его пронзительные жёлтые глаза, с вертикальным кошачьим зрачком, меряются со мной силой взгляда.
В конце концов орк не выдерживает, смачно сплёвывает на пол, а под ноги мне падает алая бархатная планка с золотым ромбом, на котором перекрещиваются рубиновые мечи:
Не задумываясь, взял второго, ну не любят демоны воду, а рунная магия многогранна и по-своему сильна.
Усмехнулся в спину удаляющемуся орку и не смог сдержать себя:
– Я как-нибудь загляну на магический турнир. – И с чувством выполненного долга вышел из здания Арены к своим войскам.
Отряд Искры тщательно обшаривал руины заброшенного города Инферно; в прошлый раз суккубе было не до того, спешила вернуться. Сейчас время было, а значит, стоило осмотреться внимательнее, вдруг что-то упустила при прошлом беглом осмотре. В основном поиском занимались гончие, серыми тенями метавшиеся между строениями, а сама демоница удобно устроилась на крыше одного из зданий, наблюдая рабочую суету низших демонов. Мрачные мысли вновь бродили в её прелестной головке, блуждающий по окрестностям взгляд то и дело останавливался на подаренном лордом кольце:
Поднявшийся на крышу разоритель с лёгким поклоном поставил у ног суккубы сундук. Искра мазнула по нему взглядом, кивком отпустила низшего и вернулась к своим размышлениям. Ей всё никак не давал покоя лорд, она не понимала многих его поступков: игры в доброго повелителя для того мяса, что жило рядом с замком, пренебрежение ею и другими самками, что бегали по коридорам цитадели. Но больше всего ей не давало покоя и пугало внимание богов: казалось бы, невинный вопрос в разговоре со сфинксом, который он приказал ей задать, вызвал вмешательство в дела мира высших сущностей. И ей было страшно, страшно, что в следующий раз удар великих придётся не по противникам, а по лорду, а она окажется рядом.
Так ничего для себя и не решив, Искра убрала в инвентарь найденный сундук и спустилась на площадь, командуя общий сбор. Подхватив из клыков гончей колбу «Эссенция инфернального хаоса», она довольно улыбнулась и влетела в седло кошмара.
Солнце на миг выглянуло из-за облаков, и как из воздуха соткались алые шатровые купола и шпили храма, бросая на нас кровавые блики. Казалось, в небе парит рубиново-алая кровь, будто бьющий из-под земли фонтан, переливающийся всеми оттенками красного. Но стоило солнцу скрыться за тучей, и храм вновь исчез, точно его и не было. Я ошарашенно потряс головой, пытаясь понять, куда могло деться это невероятно страшное и при этом красивое строение. А Табор собрал пальцы в пучок и словно дёрнул на себя покрывало, пытаясь развеять иллюзию, которой не было.
Я приказал замедлить движение и спешиться, и мы медленно двинулись дальше, внимательно обшаривая взглядом окрестности. Ещё с десяток метров вверх по пологому склону холма, и среди сине-фиолетовых цветов лимониума появилось каменное основание храма, до сей поры скрытое гранитными клыками, торчащими из земли, и поистине гигантскими метёлками кермека.
Одноэтажный круглый фундамент с чёрным зевом входа был украшен разнообразием барельефов и горельефов. Казалось, всё здание покрыто
