Кстати о птичках, Костин, продолжая слушать Антонио (ничего интересного, но мало ли), поскреб колючий подбородок. Надо побриться, что ли, а то и сам скоро бородой зарастешь. Девушкам нравиться перестанешь. Хотя единственная находящаяся в шаговой доступности девушка сейчас полулежит на заднем сиденье, больше напоминающем средних размеров диван, и, судя по выражению лица, то ли дуется на что-то, то ли блаженствует, украдкой массируя ноги. И таким, как она, лейтенант Костин точно не подходит. Не прынц, куда деваться…
Додумать эту мысль он не успел. Пикап, в очередной раз взревев двигателем, въехал на улицу местной деревни, выросшей, как Костин уже знал, из временной базы лесорубов. Ну, временное – самое постоянное, и правило это характерно не только для России. Были несколько мобильных домиков-балков на десяток человек. Потом один привез жену, второй столковался с дочерью местного охотника, повариха взяла в оборот какого-то недотепистого, но работящего парня… Прошло два года – и вот вам деревня, семь домов. Кто-то, естественно, уехал, но большинство прикипели к этой земле, и сейчас деревня разменяла шестое десятилетие. Обычное дело, случается на многих планетах.
Сейчас деревня – одна улица, слегка запыленная, и неровный ряд крепких разномастных домов, удивительно напоминавших Костину те, что строили на его родной планете, – выглядела пришибленной. Именно так. Вот ты идешь, никого не трогаешь, и вдруг тебя из-за угла раз! – и пыльным мешком по голове. И ты стоишь, обсыпанный с ног до головы непонятно чем, и для здоровья вроде не опасно, и пошевелиться лишний раз страшно. Люди на улице вроде и есть, но они не идут – шмыгают из калитки в калитку. Нет вездесущих старух, перетирающих кости всем подряд, не бегают дети. Все замерло, словно бы в ожидании чего-то страшного.
Пикап, дико заскрипев тормозами (Костин непроизвольно поморщился и подумал, что тем, кто доводит технику до такого состояния, и впрямь не мешает небольшая порка), остановился во дворе приземистого двухэтажного дома, сложенного из потемневших от времени бревен. Вроде бы, у испанцев так строить не принято, но, с другой стороны, бревна здесь самый дешевый и чрезвычайно доступный материал, леса вокруг предостаточно. Да и что знает об испанской архитектуре человек, никогда не интересовавшийся Испанией сверх необходимого минимума?
– Сиди, не светись, – Костин поймал за руку дернувшуюся было выйти Каталину. – Ждем.
– Кого? – спросила девушка, но подчинилась. Костин отвечать не стал, только поудобнее перехватил оружие. Случись что, десантный лучемет – веский аргумент в любом споре.
Обошлось. Антонио, выбравшийся первым, задраил ворота, высокие, добротные. Очень хорошо. Костин вылез из машины, окинул цепким взглядом двор, чистый и аккуратный. Кем бы ни был Антонио, хозяин он явно неплохой. Все ровно, крепко, забор из плотно пригнанных досок, куры в специальном загоне, какая-то живность в клетках, где-то свиньи хрюкают. На цепи сидит средних размеров кабысдох, длинная, мягкая на вид шерсть вся в репьях, хвост дружелюбно шевелится туда-сюда. Костин не удивился, его вообще любили собаки.
Он помог выйти Каталине – утренняя прогулка далась ей нелегко, и ноги, похоже, не слишком-то жаждали слушаться хозяйку. Антонио сделал приглашающий жест в сторону дома, но, прежде чем гости успели сделать хотя бы шаг, та сама распахнулась, явив собравшимся хозяйку.
Да уж, жену Антонио выбирал явно исходя из требований улучшения породы. Сам-то он был среднего роста и худощав, а вот его супруга впечатление производила. На голову выше мужа, необъятно широкая, но оказалось достаточно мельком взглянуть на ее лицо, чтобы понять – в молодости, когда телеса еще не вывалились за пределы кошмаров мужа, была она ой как красива. Это же подтверждали и четверо дочерей, теснившихся за ее спиной. Удались они явно не в отца, и старшая, ровесница Каталины, могла бы, случись ей оказия родиться в знатной семье, блистать на балах, штабелями укладывая у своих ног безутешных поклонников. Увы, на этой планете подобное ей не грозило – красивых женщин и так с избытком, а мужчин, напротив, острый дефицит. Вот и здесь в семье парней не наблюдалось, во всяком случае, пока. Но все равно хороша, чертовка!
– Господа, это моя жена, Мария, и мои дочери, – их Антонио почему-то не счел нужным представлять по именам. – Дорогая, а это…
– Я и сама вижу, – прервала его хозяйка, пристально глядя на берет Костина. Голос ее был негромкий и, для таких габаритов, на удивление мелодичный. – Императорский флот, ну надо же! И чем мы заслужили такую честь?
– Стечение обстоятельств, – пожал плечами Костин. – А вы, я вижу, разбираетесь.
– Есть такое дело, – женщина досадливо махнула рукой. – Когда-то хотела податься в армию, чтобы уехать из этой дыры, в которую папаша, мир его праху, залез. Думал, здесь в два дня миллионером станет, ага. Ну, чего встали-то, заходите уж, пока никто не видит.
Ну, насчет не видит, это она зря, в деревнях все равно ничего и ни от кого не спрячешь. Наверняка нашелся хоть кто-то глазастый, кто видел, что в пикапе Антонио есть кто-то еще, ну а дальше… Впрочем, в любом случае предложение выглядело разумным, особенно с учетом того, что местное светило припекало все сильнее. Да и умыться, наконец, хотелось, а то после лесной эпопеи и поездки с открытыми (и заклиненными в этом положении, Костин проверял) окнами на лицах осел солидный слой пыли. Лейтенант благодарно кивнул и, пропустив вперед Каталину, шагнул в прохладную тень дома.
Час спустя они сидели за столом. Угощали тут прямо по-русски, то есть много и вкусно. Только вот тишина стояла какая-то… мрачноватая. И девчонок хозяева разогнали по комнатам, приказав им сидеть и лишний раз не высовываться. Впрочем, Костина это сейчас мало волновало, зато радовало, что камуфляж достаточно было сполоснуть, и через пять минут можно было одевать снова. «Умная» ткань очень хорошо умела и отталкивать грязь, и высушиваться, потрудились имперские ученые на славу.
А дом лейтенанту понравился. Просторный, комнат много, и все удобства. Как объяснил Антонио, вода подается из скважины, канализация проложена, солнечные батареи дают энергии с избытком, чего ж не жить-то? На Костина, ожидавшего увидеть классический деревенский сортир во дворе, подобное
