– Пока нет. Но мысль интересная. Это кто такие?
– А я откуда знаю? От них кроме ругательств ничего слышно не было.
– Ну, ничего, сейчас заговорят, – Костин склонился над лежащим, пару раз хлопнул его по щекам. – Эй, ты, очнись. Отвечай, кто вы такие, невезучие, и что вам от нас понадобилось.
Пленный открыл глаза, некоторое время смотрел на лейтенанта мутным, ничего не понимающим взглядом, потом сфокусировал их, почему-то на своем автомате, который тот по-прежнему держал в руках, и смачно выругался. Костин воздел очи горе:
– Като, ты как думаешь, если я ему сейчас прострелю коленную чашечку, он по-человечески разговаривать начнет? Или хотя бы язык выучит?
– Ты серьезно? – не поняла Каталина.
– Да серьезно, серьезно. У него из достоинств только умение ходить бесшумно. Вот и не будет больше подкрадываться. Да убери ты пистолет. У этой игрушки предохранитель отсутствует, как класс. Пальнешь еще случайно.
Каталина пожала плечами, но оружие на всякий случай и впрямь убрала, кинула к той куче трофеев, что уже образовалась на дороге. А вот на пленного слова Костина произвели воистину магическое впечатление. Выпучив глаза, он несколько секунд смотрел на лейтенанта, а потом замедленно, как бывает с человеком, язык знающим, но давно не практиковавшимся в нем, спросил:
– Так вы – русские?
– Да, – кивнул Костин, не вдаваясь в подробности.
– Тогда прошу меня простить, я не знал.
– Это естественно, – старательно удерживая бесстрастное выражение лица, кивнул лейтенант. – Еще что-либо можете сказать в свое оправдание?
Полчаса спустя они сидели возле пикапа. Костин, Каталина, Луис, получивший назад свой автомат, Гаспар, все еще болезненно кривящийся, зло поглядывающий на девушку и пытающийся найти удобную позу, и Вероника. Именно из-за нее, самой молодой из их компании – ей не исполнилось еще и шестнадцати – и попали в переделку Луис с Гаспаром. Не вовремя вывихнула ногу, зараза! Хорошо еще, Гаспар, при всей своей недотепистости, мужчина крепкий, и пер ее по лесу, как лось.
История с ними случилась сколь паршивая, столь и банальная. Комплекс зданий, который на закачанной в планшет карте остался без названия, не имел военного или еще какого-то жизненно важного значения. Тем не менее, построили их не просто так, это была школа. Хорошая частная школа, пансион для детей богатых родителей в живописном месте. В лесу, воздух которого, подобно сосновым борам на Земле, обладал целебными свойствами. В общем, сливки общества подготовили для своих детей все самое лучшее. Все как всегда.
Вероника была как раз из таких детей. «Золотая» молодежь. Отец – замминистра, в общем, жить можно, и неплохо. На момент, когда в космосе появились корабли арабов, здесь в самом разгаре был учебный процесс. И детей, отрезанных от родителей, оказалось немало.
Надо сказать, отец Вероники, Альфонсо Сенатра, был далеко не худшим представителем испанской нации. Во всяком случае, не трус и, вдобавок, немного помешан на древнем Риме, причем не только теоретически. Кое-какие нормы поведения этого грозного античного государства он примерял на себя, в частности, был полностью согласен с их подходом к формированию элиты. А в Риме, как известно, занять сколь-либо значимый пост имел право лишь человек, отслуживший в армии и оттоптавший немало километров в рядах легиона. Подход не бесспорный, но гарантирующий, что в случае войны решения будет принимать человек, в военном деле компетентный. Пускай не гений, но изнутри знающий, на что способны его солдаты и что им для этого требуется.
Вот и Сенатра, прежде чем начать подниматься вверх по карьерной лестнице, пошел и честно отслужил аж три года. Даже повоевать успел, когда давили пиратов, вздумавших организовать собственное государство. Некоторые крутили пальцем у виска, но ему армейская закалка в жизни помогала не раз. И вот сейчас, когда начался военный кризис, он не запаниковал и смог трезво оценить обстановку.
Время, купленное для планеты экипажем «Конкистадора» ценой собственной жизни, он использовал с умом. Организовал эвакуацию министерства, благо его прямой начальник впал в коматозное состояние, заперся в кабинете, названивал кому-то и хотя бы не мешал. Ну а потом еще и успел сформировать отряд ополчения, занял позиции, продержался почти сутки, благо в царившей на планете неразберихе арабы не сразу поняли, куда и как надо бить. Ну а потом, видя, что позиции все равно не удержать, сумел вовремя отступить, выведя из обреченной столицы почти весь отряд, с оружием и даже бронетехникой. Конечно, четыре полицейских броневика не бог весть что, но, примененные грамотно и вовремя, могут стать неплохим козырем.
Вот тогда, уйдя в горы и организовав там базу, он решил заняться судьбой дочери. До того он разумно полагал, что ей сидеть в глуши безопаснее. Бомбить комплекс, не имеющий никакого значения, не станут. По той же причине к нему сразу не попрутся, все же силы захватчиков велики, но не беспредельны. Ну а когда подготовлено более надежное убежище, стоит и дочь вывозить, для чего и посланы были двое верных людей. Гаспар, его водитель, и Луис, с которым Сенатра когда-то вместе служил в армии, а потом, уже после юношеских эскапад, помог, пристроил к себе, в министерство, и потихоньку, но не чрезмерно, продвигал.
И вот тут-то выяснилось, что он опоздал. Буквально чуть-чуть, на пару часов. Когда Вероника уже оделась, собралась и даже садилась в машину, к пансиону подрулили два шахид-мобиля. Пришлось бросать все и уходить пешком. Арабы заметили, начали преследование. Шансы оторваться, честно говоря, имелись, но девушка подвернула ногу. Бросить ее они не могли, а неся на плечах, не сумели оторваться. Ну а потом им встретились Костин с боевой
