– Старший лейтенант Костин.
– Мне сообщили, что вы должны передать мне информацию…
– Да, – Костин протянул ему тактический планшет. – Здесь все, включая последние сведения о расположении вражеских войск в районе.
Не так и много, конечно, тут добавилось к уже переданному лично адмиралу, но война – дело такое, что любая крупинка может стоить кому-то жизни. Капитан забрал планшет, сделал приглашающий жест в сторону штабного бота:
– Прошу!
– У меня еще дела здесь, – отрицательно покачал головой лейтенант. – И да. Тут скоро за мной придет транспорт. Не сбейте случайно, а то обидно будет. Уж больно хороший трофей.
Сорокин не стал спорить, хотя посмотрел с интересом. Впрочем, десант есть десант, а разведка есть разведка, игрушки у них разные и без нужды в дела друг друга никто лезть не станет. Развернувшись, капитан неспешно потрусил к своему боту, а Костин вызвал Каталину.
– Как ты? Я тут вся извелась, – из-за неправильно настроенной громкости, тревожный голос девушки резанул уши.
– Нормально все. Поднимай бот и лети сюда. Только аккуратно и не делая резких движений.
Каталина, умница, переспрашивать не стала. Буквально через десять минут она уже сажала бот, попутно смахнув крылом крышу, с которой Костин еще недавно обозревал окрестности. Хорошо еще, само крыло не свернула. Увы, больше садиться было попросту некуда – десантные боты взлетели с космодрома, но на их место уже садилась вторая волна. Вторжение шло четко по плану, и очень скоро с этого плацдарма начнется наступление, точнее, зачистка планеты и выкуривание террористов из нор, в которые они забились.
Костин поднялся по трапу, дождался, когда позади него с лязгом закроется люк, и принялся сдирать надоевший скафандр. Торопливость его была вполне обоснованной – на этот раз, чтобы не смущать Каталину (а в большей степени не пугать детей), он залез в броню в одежде. Результат – полное отсутствие возможности пользования гигиенической установкой. По-простому, в гальюн хотелось до жути.
– К кораблю, – скомандовал он, ныряя за заветную дверь. К какому, правда, не уточнил, но Каталина и сама поняла, направив бот к космодрому, на котором сиротливо стоял «Посейдон».
Не так уж и сиротливо, впрочем – они как раз стыковали бот с кораблем, когда сверху спикировали несколько истребителей, занимая удобную и стратегически важную площадку. Как только раньше этого не сделали, желчно подумал Костин. Хотя, наверное, он был не прав в своем раздражении – авиация в небе толклась густо, и работы ей хватало. Все же не все террористы сообразили, что им хана, и побросали оружие в надежде, что их не перевешают сразу, а отправят на благословенные урановые рудники, где при должной удаче есть шанс протянуть еще несколько лет. Таковых, конечно, хватало, но многие, то ли самые тупые, то ли много чего натворившие и боящиеся имперского суда хлеще смерти, упорно отстреливались. Ну а истребители соответственно, не жалея боеприпасов, давили очаги сопротивления. Да и чего жалеть? И учения (назвать это полноценной войной рука не поднималась) в условиях, приближенных к боевым, вышли на славу, и расходы оплатит принимающая сторона, сиречь Испания. Может, и не захочет, но… куда она денется?
Хорошо еще, пилоты в гости не ходили – общаться сейчас хоть с кем-нибудь у Костина желания не было от слова «ващще». Ему хотелось лечь, полежать – и чтоб не кантовали. Лучше бы даже вообще поспать, а не общаться с кем-то. Но пилоты, то ли понимая это, то ли выполняя недвусмысленный приказ, из кабин своих истребителей не вылезали, из чего лейтенант заключил, что это, скорее, охрана и почетный эскорт – так, на всякий случай. Ну и хорошо, с такими молодцами под боком как-то спокойнее, решил он и, забросив (в буквальном смысле слова – тот, получив в придачу к сломанной челюсти шикарное сотрясение мозга, ходить почти не мог) эмира в компанию к Пророку и другим пленным, отправился в свою каюту.
Увы, полежать просто так не дали. Едва Костин растянулся на удобной, в меру мягкой койке, в дверь постучали. Ну, как постучали – скорее, поскреблись. Учитывая, что на корабле был один-единственный человек, у которого могло хватить наглости нарушить его покой, Костин не стал вставать и изображать острый приступ вежливости. Просто буркнул «Войдите» и не смог сдержать улыбку, когда в каюту бочком-бочком даже не вошла, а просочилась Каталина.
– Можно?
– Учитывая, что ты уже внутри, вопрос риторический.
– А как насчет встать в присутствии дамы?
– Кто рано встает, тот точно не я. Ладно, проходи, садись.
Каталина, не чинясь, плюхнулась в кресло. Было заметно, что она тоже устала, но держаться старалась бодрячком. Вообще, очень выносливая девушка, отметил про себя Костин. Прошедшие дни не прошли даром и для него, а она, по идее, и вовсе должна с ног валиться. Впрочем, как он тут же определил, она с не меньшим интересом рассматривает его бренное тело. Наверное, оно и к лучшему, что пришла, за разговором меньше шансов провалиться в сон. Вряд ли, конечно, он вот прямо сей момент понадобится адмиралу, но мало ли. А предстать перед отцом-командиром заспанным – не лучшее, что может человек, стремящийся сделать карьеру. Как там? Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый[8]? Увы, эта истина родилась вечность тому назад и устаревать не собиралась.
– Ну, как все прошло?
