– Он у вас всегда такой… эксцентричный?
– Эксцентричный? – его молодая спутница, а точнее, племянница и, по совместительству, секретарь-референт Громовой (молодое поколение следует натаскивать и, желательно, в своем кругу, чтобы сделать это правильно), похоже, едва удержалась от пары-тройки крепких слов. – Скорее уж, придурок. Он больше похож на мальчишку, не наигравшегося в солдатики и при этом на всех демонстративно плюющего.
– Это он еще тихий, – усмехнулся Устинов, до этой минуты вообще считавший, что адмирал человек не самый приятный в общении, но притом умный, жесткий и практичный. Хам, конечно, и вообще с простительными талантливому флотоводцу странностями, это маршал знал, однако то, что произошло сейчас, не вписывалось ни в какие рамки. – Леди, в чем-то вы правы, он и впрямь не наигрался. И никогда не наиграется. Есть такой тип людей. Зато он и впрямь лучший.
– Язычок-то мог бы и придержать, – задумчиво проворчал Коломиец.
– Мог бы. Но не стал. Во-первых, потому, что не любит вас.
– Я и не девочка, чтоб меня любить.
– Оно понятно. Однако не забудьте, вы из разных слоев общества. Он поднялся из грязи и, так уж сложились звезды, нужен вам больше, чем вы ему. А так как человек он непосредственный, то сегодня просто не стал скрывать эмоции, которые раньше вынужден был сдерживать. Во-вторых, после общения с Аванесяном он вообще перестал воспринимать кого-либо из вас, как что-то по-настоящему значимое.
– Вы хотите сказать, как людей? – усмехнулась Громова.
– Можно и так сказать, – маршал не стал спорить. – Я вас, если помните, предупреждал, но кое-кто настоял на…
– Да ладно, – махнул рукой Коломиец. Оправдываться перед самим собой он не привык, чревато, а потому вину признавать умел. – Еще что-нибудь?
– Да. Еще он не знает пока о вашей роли в событиях, а потому уверен, что вы обычные гражданские, лезущие не в свое дело. Он вам толсто намекнул, чтоб не путались под ногами, только и всего.
– Тьфу! – Коломиец сморщился, будто проглотил лимон. – И что мне теперь, перед вашим флотским гением с комплексом неполноценности джигу плясать, что ли?
– Надо будет – спляшешь, – Громова зло рубанула воздух ладонью. – Волею случая этот…
– Плебей? – усмехнулась младшая и тут же заработала несколько острых и отнюдь не самых доброжелательных взглядов.
– Этот человек держит нас за горло, сам это прекрасно понимает, и остается еще удивляться, что, несмотря на внешнюю несдержанность, пользуется своим уникальным положением весьма деликатно. Фактически просто хочет, чтобы ему не мешали. А мог бы потребовать намного большего. И мы вынуждены были бы согласиться, никуда бы не делись.
– Пфе! – девушка пренебрежительно дернула плечом. – Незаменимых нет, а вот границы его наглости…
– Тань, помолчи, а, – поморщилась Хелен. – Ты очень умная, когда молчишь. Просто прими, как данность. Если бы он, например, вот прямо здесь затребовал тебя в качестве наложницы, то единственно, чем бы я смогла тебе помочь, это посоветовать, какой пеньюар выбрать. Ты все поняла? Вот и не болтай, о чем не знаешь.
– Да я…
– Только от этого человека и его эскадры сейчас зависит, будем мы живы завтра или нет, – ставя чугунной тяжести точку в споре, резюмировал Коломиец. – Впрочем, как раз тебе это не грозит, вид у тебя товарный, на рынке продадут… В общем, зря мы тебя с собой взяли.
– Ага. Совершенно зря. А еще более зря притащили сюда этого придурошного милитариста. Он, вообще, хотя бы трезвый?
– В этом как раз можете не сомневаться, – ответил Устинов, на самом деле подобной уверенности не чувствовавший.
– Жаль, – припечатала Татьяна. – Лучше иметь дело с пьяным, который проспится и будет адекватным, чем с придурком по жизни.
Устинов, волею случая оказавшийся в центре скандала в благородном семействе, чувствовал себя не особенно комфортно. А Володька и впрямь ведет себя, как идиот. Придется с ним очень серьезно поговорить на эту тему. Если они все выживут, конечно. И все же, хотя здравый смысл и требовал помолчать, маршал сказал. Негромко, но так, что слышали все:
– Только вот когда наша планета оказалась в беде, все нормальные люди расползлись по щелям. И сунуть ради нас всех голову под топор рискнул только эксцентричный, придурошный, не наигравшийся в солдатиков милитарист. Подумайте, что было бы, если б он тоже оказался нормальным, леди…
Уже садясь в свою машину, Громова, словно бы в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь, обронила:
– А наш маршал, похоже, ошибся. Да и мы тоже.
– В смысле? – обернулся к ней Коломиец.
– Этот человек далеко не так предсказуем, как мы считали. Как бы ни наоборот… Не поторопились ли мы, делая на него ставку?
– Возможно, – толстяк задумчиво побарабанил пальцами. – Возможно. Но сдавать назад нет времени, процесс уже стронулся. В мирное время еще можно было бы рискнуть, сейчас же…
– Вот именно, – кивнула Хелен. – Вот именно…
