и укрепить свое положение в Ассоциации. И в первую очередь китайцев постараются оттеснить с командных должностей на флоте. Под вполне благовидным предлогом, кстати – и раньше-то как вояки они не блистали, а сейчас подтвердили некомпетентность. Стало быть, приходит время новых персонажей, тем более, что старые победить оказались не способны, а поражения Ассоциация себе позволить не может.
Открытым, правда, оставался вопрос, кого теперь начнут ставить во главе эскадр. Желающих найдется достаточно, к гадалке не ходи, однако сложным вопрос казался только на первый взгляд. Китайцы в пролете – остаются корейцы, японцы и вьетнамцы. У вьетнамцев грозная слава – они ухитрялись навалять всем, кто пытался влезть в их дела. У корейцев – промышленная база и экономика. У японцев – и то, и другое. Правда, их не любят партнеры, и тому есть веские причины, однако между собой они начнут разбираться потом, сейчас же идет война, и критерии выбора несколько иные. Словом, Александров с вероятностью процентов девяносто полагал, что во главе вражеской эскадры японец. Стало быть, не отступит, храбрости этим орлам не занимать, мастерства тоже, а вот с гибкостью мышления у них частенько возникают проблемы.
Если ты хотя бы в первом приближении способен предсказать действия противника, этим грешно не воспользоваться. Этим Александров и занялся, выстраивая корабли в атакующий ордер и ложась на курс, медленно приближающий его к вражеским колоннам. Двигатели он в своей излюбленной манере заглушил, но вывести их в маршевый режим – дело трех секунд, в боевой – пяти. Зато есть шанс подобраться как можно ближе и остаться до самого конца незамеченным. И снова ожидание. Атмосфера в боевой рубке уже подошла к верхней точке напряжения. Казалось, между усами старшего штурмана вот-вот начнут проскакивать молнии. Впрочем, кто сказал, что их не было? Как минимум один неопознанный трескучий щелчок слышали все.
– Ярослав, – собственный голос показался ему чужим, и Александров торопливо прокашлялся. – Ярослав, помни, мне нужен авианосец. Хотя бы один.
– Я помню, помню, – ворчливо отозвался артиллерист. – Только имей в виду, если они сами его подорвут…
– Не подорвут, – на сей раз никаких хрипов, спокойствие возвращалось стремительно. – Они сошли с китайских верфей, значит, и экипажи из китайцев. Японцы подорвали бы, эти – нет.
– Уверен?
– Девяносто процентов их авианосцев построены в Китае, остальные – в Японии, Корее, Вьетнаме, примерно поровну. Вероятность встречи именно с японцами как, сам посчитаешь?
– Командиров могли заменить, – буркнул не желающий признавать своего поражения Вассерман.
– Могли, но – вряд ли. Не так много времени прошло, чтобы столь масштабные кадровые перестановки осуществлять. И вообще, тебе-то что? Ты, главное, не промахнись, а там уж куда кривая выведет.
– Да понял я, понял, не бубни, – Вассерман провел ладонью по экрану, снимая с него несуществующую пыль. Тоже нервничал, это было заметно. – Сработаем чисто. Главное, сам не ошибись.
Не ошибись… Если он ошибся, план боя придется рихтовать на коленке. А такое перекраивание – это, с большой долей вероятности, лишние жертвы. Свои – врагов не считают, их бьют и убивают… Чужие горшки они, конечно, побьют капитально, но вот во что им это обойдется… Адмирал взглянул на часы. Еще две минуты, и секундная стрелка будто приклеилась, ползет, словно муха в патоке…
Бой начался ровно в тот момент, когда планировалось, эффектно и страшно. Один из линейных крейсеров, притаившихся на пути транспортов, дал ход и, стремительно разгоняясь, обрушился на них всей своей немалой мощью. Александров поймал себя на мысли, что не хотел бы сейчас оказаться на месте тех, перед кем вдруг словно из ниоткуда возник плюющийся огненной смертью монстр. Впрочем, замешательство восточников длилось недолго. Никакой паники, только маневр, сколь аккуратный, столь и шаблонный. Правда, завершить его они уже не успевали.
Атака была внезапной, эффектной и, как и планировалось, на первом этапе достаточно эффективной. Корабли эскорта числом аж в четыре единицы успели выдвинуться вперед и до конца исполнили свой долг, но на этом их успехи и ограничились. Эсминец, пускай и поддержанный четырьмя корветами, встав на пути линейного крейсера, обречен изначально. Легко отразив энергетическим щитом на удивление неплохо синхронизированный залп, линейный крейсер «Измаил» прошел сквозь их строй, оставив позади себя лишь разлетающиеся по непредсказуемым траекториям лохмотья раскаленного металла, после чего обрушился на транспорты. И вот здесь расклады, как, опять же, планировалось, резко изменились.
Десантные транспорты были, по космическим меркам, паршиво вооружены, зато очень хорошо защищены. Даже бортовой залп линейного крейсера на раз прорвать невидимую броню такого звездолета был не способен. Здесь же их было, ни много, ни мало, шестнадцать, и крейсер вел обстрел одновременно трех-четырех целей, постоянно их меняя. Словом, вел себя, как неопытная кошка, угодившая в стаю крыс и не очень соображающая, что делать дальше. При таких раскладах шансов быстро уничтожить срочно закутавшиеся в защитные экраны корабли у него практически не было, но и уйти он им не позволял. Для этого требовалось запустить двигатели, а значит, снять защиту с кормовой полусферы, в которую артиллеристы боевого корабля не упустят случая влепить чем-нибудь тяжелым и взрывающимся. Пат.
Из рубки «Суворова» адмирал с мрачным удовлетворением наблюдал, как запустили тормозные двигатели боевые корабли восточников. Очень верное, ожидаемое действо. Они что видят? Атаку мощного, но одиночного корабля на транспорты. Вывод простой: в условиях недостатка боевых кораблей обороняющиеся пытаются сорвать десант, ради которого, собственно, все и затевалось. А раз так, неожиданную угрозу требуется немедленно устранить, если надо, всеми имеющимися силами. В конце концов, час туда или сюда погоды не делают. И вражеский адмирал отдал соответствующий приказ.
