обвинять Марка – он и так делал все, что мог. Даже чуть больше.
– Ладно, – нарушил наконец тягостное молчание контрразведчик. – Давайте подведем итоги. Доклад получили мы все, но я думаю, что с вами, Кристофер, они информацией делились охотнее, чем с моим… ведомством. А подвергать их медикаментозному допросу слишком долго и не особенно надежно. Что вы можете добавить к официальным данным?
Кристофер рассказал. Контрразведчик зло махнул рукой:
– Полный идиотизм. Когда точно это произошло?
– Три недели назад. Корвет ушел к ближайшей планете – Уралу. Там его заправили, навесили разгонные бустеры, так что скорость он набрал моментально и прыгнул к нам сразу же. Курс ухитрились проложить хитрый, нормальному человеку подобное и в голову не пришло бы. В результате путь корабля оказался на четверть короче, чем считалось теоретически возможным. Отличные у них штурманы. Так что мы получили информацию быстро, но сами знаете, в космосе это понятие относительное. Хотя, конечно, менее чем за десять суток от Урала до столицы – это тянет на рекорд.
– Черт с ними, с рекордами. Что наши?
– А ничего, – Кристофер зло рубанул воздух рукой. – Оттягивают силы к внутренним планетам. Как объяснить идиотам, что нельзя сдавать позиции? Что нас как слона сожрут, кусочек за кусочком? Что войну вообще не выиграть обороной?
Вопрос был риторическим. Когда командует человек, пусть неглупый и не трусливый, но совершенно гражданский (а президент именно к таким и относился), ожидать внятных, тактически и стратегически выверенных решений бесполезно. Все трое, не сговариваясь, посмотрели в потолок – двумя этажами выше пья… заседали их непосредственные начальники. Марк зло хрустнул пальцами:
– И ведь ничего им не объяснишь, для них планета – галочка в списке.
– Вот именно, – негромко ответил Кристофер. – Мне бы хоть пару эскадр сейчас…
– Ты вряд ли успел бы. Эти сволочи наверняка уже укрепились, а пока ты ведешь корабли, укрепятся еще больше.
Кристофер тяжело вздохнул, признавая правоту разведчика. И никто из них троих не знал, что события уже вовсю развиваются независимо от их планов.
Система планеты Урал. За шестнадцать дней до описываемых событий
На душе было неприятно, как, впрочем, и всегда после встречи с матерью. Вернее, не так – не всегда, всего лишь в последние годы.
Чем дальше, тем сильнее казалось Александрову, что она медленно, но неуклонно выпадает из реальности. Кого-то трудности закаляют, кого-то ломают, а ее – вот так, пыльным мешком по голове. Слишком уж резко, причем раз за разом, менялась ее судьба.
Когда-то – дочь очень богатого человека – Алла имела все. Любой каприз по первому требованию. Избалованный ребенок из хорошей семьи… А потом все резко закончилось.
Ее отец умер при весьма странных обстоятельствах – у совершенно здорового человека во время купания в море случился инфаркт. Медики опоздали, откачать не смогли. Его жена – не мать Аллы, а вторая, молодая и сногсшибательно красивая блондинка – оказалась совсем не такой дурой, как про таких красоток принято считать. Во всяком случае, лапу на наследство она наложила прежде, чем кто-нибудь успел пискнуть. Позже и она сама умерла, и тоже довольно необычно, но к тому времени Алла уже давно оказалась в приюте для умалишенных. А там, как известно, и из здорового сделают психа. В общем, когда шестнадцатилетнюю девчонку выпустили, никаких концов найти уже было невозможно, состояние отца бесследно испарилось, и ей пришлось выживать, оказавшись, что называется, на самом дне.
Однако судьба оказалась к ней тогда благосклонна. Меньше чем через год она случайно познакомилась с лейтенантом Александровым и чем-то смогла покорить его сердце. А тот, хоть и пребывал не в великих чинах, в силу своей профессии человеком был состоятельным. Через два года после свадьбы родился Володя, еще через пять – близнецы Катя и Тимофей. Дом в престижном районе, хорошая машина, любящий муж… И все кончилось в тот день, когда майор Александров погиб.
На этот раз, правда, ситуация развивалась не столь трагично. Конечно, они вновь скатились вниз – накоплений у отца практически не было, все шло в семью. Тем не менее, на сей раз это оказались не трущобы, а район хоть и поганенький, но для жизни все же пригодный. Мать пахала на каком-то заводе, на конвейере, и вместе с отцовской пенсией это давало возможность если не жить, то хотя бы выживать, а не пухнуть с голоду. Но все равно, тяжко.
А потом Владимир начал делать военную карьеру, причем на редкость шустро. Жалованье позволяло не шиковать, но дать брату с сестрой достойное образование, а мать вновь перевезти в нормальное, приличное жилье. И, как ни странно, именно очередное улучшение сбило ее с ног. Похоже, она после всех этих жизненных «качелей» просто не знала, что делать дальше, чего ждать. И впала не в депрессию, а в какое-то отрешенное состояние. Читала, смотрела телевизор, притащила с улицы кучу бродячих кошек, за которыми ходила, будто за маленькими детьми… Создавалось впечатление, что чем лучше становилась жизнь и больше мог дать ей сын, тем хуже Алле становилось. И общаться с ней адмиралу с каждым разом становилось все сложнее. Замкнутая
