финансирования через два-три года либо, как вариант, сворачивалось до уровня вспомогательных контор, выдающих малозначимые и никому, по большому счету, не нужные рекомендации. Но то, что создал под свои нужды Устинов, стало неожиданным исключением из общей тенденции.
Маршал оказался неожиданно дальновидным человеком, хорошо понимающим расклады. Именно поэтому свой аналитический центр он использовал, скорее, как базу для подготовки кадров. Приманивал хорошими гонорарами и перспективами молодежь, только что закончившую вузы и не путающую теорему Пифагора с биномом Ньютона. На настоящих аналитиков они, в силу неопытности, разумеется, не тянули, однако исправно служили генераторами идей. В основном, конечно, бредовых, однако среди них попадались и «жемчужины»[5], благо не зашоренные пока еще мозги рождали порой весьма оригинальные мысли. Ну и, одновременно, к ребятам присматривались отцы-командиры, и со временем большинство перекочевывало в технические подразделения, где грамотным специалистам всегда были рады.
Тем не менее, Александров, сам еще человек не старый, к инкубатору для молодняка относился весьма скептически. Нет, в том, что молодые гении существуют, он не сомневался, а что бывают молодые таланты, видел на собственном примере. Скромность скромностью, но не все делают такую карьеру, как он, и не все бьют сильнейших противников фактически без потерь. Однако талант мало иметь, его надо еще и уметь правильно использовать, а вот с этим, по его мнению, и у самой молодежи, и у маршала Устинова дело обстояло не блестяще. Как известно, уральские физики суровые, голыми руками атом расщепляют. Вот только приложить этот атом к реактору у молодняка почему-то редко получалось. Впрочем, и отмахиваться от перспектив тоже не стоило, вдруг, в очередной раз, найдется зернышко…
Разговор состоялся в том же здании, что и несколько часов назад. Разве что не в конференц-зале, а личном кабинете маршала, да и состав участников оказался чуточку другой. Ага, процентов так на девяносто. Вместо серьезных и представительных членов правительства наблюдалось четверо совсем молодых представителей научной мысли, слегка тушующихся при виде столь высоких чинов. Впрочем, они тщательно это скрывали, так забавно делая вид, будто им плевать, с кем разговаривают, что Александров едва удержался от улыбки. Устинов, судя по чуть дернувшейся щеке, очевидно, пребывал примерно в таком же настроении.
А забавная, кстати, аналитическая четверка. Двое парней и две девушки, мужской части на вид лет по двадцать два – двадцать пять, дамы чуть моложе. На взгляд адмирала, совсем дети. И из-за них его позвали? Впрочем, Устинову виднее. Парни наряжены в строгие деловые костюмы, сидящие на них, как на коровах седла – заметно, что привыкли к совсем другой одежде, менее официальной и более удобной. Тот, что постарше, щеголял рыжей шевелюрой, слегка выгоревшей на солнце, второй брил голову. В сочетании с тем, что парнишка изначально был, похоже, то ли блондином, то ли светло- русым, это производило удручающее впечатление гигантской лысины.
Девушки тоже не блистали внешностью. Одна, в строгом платье, с темными волосами, собранными в пучок, и без следа косметики, была классическим синим чулком. Адмирал даже посочувствовал ей немного, такую слегка накрасить и по-человечески приодеть – и будет если не красавица, то как минимум вполне симпатичная, как сказал бы Вассерман, товарного вида женщина. Но, похоже, этой на внешность плевать, она то ли всерьез наукой занимается, то ли карьеру делает, а может, то и другое одновременно. Зато ее спутница явно не брезговала ни косметикой, ни броской, но, на взгляд Александрова, излишне аляповатой одеждой, ни чересчур резкими и сладкими духами. Явный перебор, что в сочетании с достаточно невзрачной мордашкой выглядело так себе. Впрочем, это отчасти компенсировалось внушающими уважение природными достоинствами – теми, что выше и ниже талии. И, судя по взглядам, которые украдкой бросали на нее оба парня, именно она и была у них в команде главной секс-бомбой. Ну, ладно, в таком возрасте простительно.
– Итак, дамы и господа, – начал Устинов, представив друг другу собравшихся, – у нас не так много времени. Прошу начинать.
Начал тот, который лысый. Всеволод, так его звали. Чуть смущенно откашлявшись, он сообщил, что принимал участие в допросе пленных нигерийцев, в том числе штабных. Присутствие человека из аналитического центра, конечно, формальность, потому его и послали, как самого молодого, но тут парню улыбнулась удача. Все же он по образованию был психологом (адмирал недовольно поморщился – мозгоправов на флоте традиционно не любили) и сумел на мелких, практически незаметных со стороны, нестыковках выделить из серой по мозгам и черной по коже массы пленных одного, не вписывающегося в общую картину. Ему покрутили пальцем у виска, однако пленного в разработку все же отдали, приставив для контроля немолодого и опытного, но звезд с неба явно не хватавшего контрразведчика.
Такая сговорчивость объяснялась просто. Что делать с нигерийцами, толком никто еще не представлял, но участь их однозначно ждала не самая лучшая. Может, урановые рудники, а может, еще что-нибудь в том же духе. Так что пускай головастики, как иронично называли ученых из аналитического центра, хоть на ремни его порежут – какая, собственно, разница? Молодежи тоже надо тренироваться.
Но молодняк был настроен решительно и за дело взялся серьезно. Командовала допросом, как оказалось, та самая, изображающая неотразимую обольстительницу девица, она как раз незадолго до того защитила диплом по сравнительному анализу классических и новейших технологий ведения немедикаментозного допроса и теперь жаждала испытать свои теоретические познания в деле. Третий член команды, тот, который рыжий, был на подхвате – его стезей оказалась мнемотехника, то есть, в числе прочего, детекторы лжи и их разновидности.
Вначале пленный все отрицал. Вот только, будучи профессионалом, он очень быстро сообразил, что в любом случае выложит все, что знает, разница будет лишь в потерях, которые он понесет при этом. Молодежь цинична и спрашивает, не вдаваясь в моральные аспекты происходящего. Пару раз вдохнув запах собственного жареного мяса, пленный штабной стал весьма разговорчив и выложил массу интересных сведений. К примеру, рассказал, кто он и откуда.
