сделать это «архисрочно». Потом, когда рапорт был дописан, а я уже ничего не видел и не соображал, начальство наконец отстало от меня, дав поспать, и отрубился, едва нащупав задницей жесткую батрацкую койку.
Сквозь сон я слышал, как после рассвета в небе басовито гудела авиация. Похоже, погода улучшилась, и «Илы» (а, судя по звуку, это были именно они) шли на запад прямо-таки косяками. Однако разбудили меня не они. Сначала вдруг началась суматошная пальба из всех подряд зенитных калибров (я, честно говоря, не знал, что поблизости от фольварка стоят хоть какие-то наши зенитчики), за которой последовало несколько слишком громких разрывов авиабомб, сопровождавшихся каким-то особенным железным ревом и свистом.
Это окончательно разбудило меня, и я проснулся с невольно всплывшими в голове строчками известной песни из будущих времен, той «снова весь фронт раскален от огня, лупят зенитки три ночи, три дня» – «Тучи в голубом» или что-то типа того…
Встав с койки, я увидел, что никого из нашей группы во флигеле не было, а меня во время сна заботливо укрыли полушубком. Как мило…
Заодно я понял, что только бомбы только что сыпались вовсе не на наш фольварк, а куда-то ближе к вчерашней линии боевого соприкосновения. Однако сон мне уже обломали, и я приступил к умыванию (таз с водой вполне себе комнатной температуры и кусок мыла был оставлен рядом, на столе, за которым я ночью писал рапорт, сослуживцы постарались) и бритью трофейной «безопаской» с настоящими жиллетовскими лезвиями. Бриться в холодной воде было довольно мучительно, но что делать? После беготни вчерашнего дня, когда было точно не до бритья, моя физиономия отчетливо напоминала кактус. Едва я успел закончить и натянуть свежую нательную рубаху, извлеченую из вещмешка (она была мятая, но лучше это, чем ничего, – вчерашняя моя рубаха пропотела насквозь и выглядела так, словно я накануне грузил уголь), как с мороза ввалились Сигизмундыч и Татьяна. Они, ссылаясь на стоявших по соседству зенитчиков и авианаводчиков, рассказали, что с рассветом, когда погода действительно улучшилась, немцы зачем-то попытались провести аж два авианалета, причем целились они почему-то преимущественно по месту давешней баталии.
Сначала появились восемь истребителей-бомбардировщиков «Fw-190F», но их быстро расшугали наши «Яки», которые даже сбили пару «фоккеров». А чуть позже прилетели два «очень скоростных, прямокрылых, четырехдвигательных самолета без пропеллеров» (судя по всему, это были реактивные «Арадо Ar-234», куда более распространенные «Ме-262» все-таки имели стреловидное крыло), которые сбросили несколько бомб довольно крупного калибра на вчерашнее поле боя, метя в то место, где стояли оба подбитых «Мауса». В сами танки они не попали, но все-таки их фугаски убили и ранили десятка два ремонтников-эвакуаторов, возившихся в тот момент возле «мышонка», уничтожив тягач и пару грузовиков, – возможно, это опять сработал чертов механизм «удвоения убыли», поскольку накануне я все-таки лично убил нескольких немцев. Как говорится, простите, мужики…
Догнать реактивные бомбардировщики наши «Яки» уже не смогли, как ни старались, зенитки, которых в округе было немало, их тоже не достали. Ну, и, исходя из всего этого, я теперь могу предположить, что единственный в мире, стоящий в мои времена в подмосковной Кубинке «Маус» вполне мог быть собран из частей даже не двух, а трех танков данного типа…
Пока коллеги-сослуживцы рассказывали мне все это, а я натягивал гимнастерку, появился Никитин, вместе с которым неожиданно прибыл сам наш «верховный вождь» полковник Заманухин в щегольской меховой летной куртке производства заокеанской фирмы «Ирвин». Как оказалось, он только что прилетел (я не понял – то ли из Москвы, то ли откуда-то чуть ближе) на, как он выразился, «попутном» бомбардировщике «Бостон», деля тесную кабину со стрелком-радистом. При этом он уже прочитал мой написанный по горячим следам рапорт (и когда этот, подобный живому вечному двигателю, живчик- электровеник только все успевал!) и душевно поблагодарил меня за проделанную накануне героическую работу. Практически, как было сказано у классика, «обнял и прослезился».
А затем товарищ полковник кратко объяснил, в связи с чем немцы предприняли вчерашнюю танковую атаку. В Вурстдорфе, на улице с непритязательным названием «Хауптштрассе» («Главная» то есть улица, забавно что в 1948 г., когда город стал называться Колбасков и окончательно отошел к народной Польше, эту улицу назвали в честь Феликса Дзержинского, а в 1991 г. буйные пшеки шустро перекрестили ее в «Улицу Юзефа Пилсудского», но то ли в новой «демократической» Польше разом образовалось уж слишком много улиц Пилсудского, то ли им еще чего-то не понравилось, но в 1999-м, в третий и, похоже, последний раз эту улицу переименовали в «Улицу Кароля Курпиньского» в честь одного из тамошних композиторов и это, похоже, устроило всех), в доме № 6 находилось местное отделение конторы Вальтера Функа, то есть, проще говоря, «Дойче Рейхсбанка». И как раз накануне из него что-то «этакое» собирались вывозить. Но упустили момент – в городок некстати ворвались наши танки, состоявший в основном из фольксштурмистов гарнизон наложил в штаны и драпанул, а немецкий комендант города и вовсе умудрился попасть в плен. Так что получился полный облом.
В общем, офицеры из контрразведки 1-го Белорусского фронта нашли во дворе здания банка брошенный бронированный банковский фургон с открытыми дверями, а в хранилище банка обнаружились и подготовленные к отправке ценности. А если конкретно – килограммов пять золота в слитках, с очень странной маркировкой (в ней, кроме цифр, присутствовали характерные руны СС) – очень возможно, что это было то самое золото, наплавленное из зубных коронок вылетевших в трубу (во всех смыслах этого слова) узников Аушвица или Майданека. И, кроме того, там же лежали саквояжи с разнокалиберными ювелирными изделиями в количестве килограммов десяти. Видимо, происхождение «ювелирки» было аналогично золоту.
Вот вам и все объяснение. Оказывается, не было у фрицев вообще никаких стратегических и тактических планов, просто Гиммлер (а точнее, кто-то из его шестерок) тупо забыл золотишко вывезти, а ведь без него в Аргентине просто никуда… И вот только ради этого накануне помирали их танкисты. Не далее как вчера я о них думал лучше…
