же работу, для которой в наши времена существовали веретена и ручные прялки. Казалось, что всем вокруг управляют колеса, время отсчитывают часы, а процветание обеспечивают деревянные прялки с колесами.
Хотя день был не рыночный, на площади мы увидели много народу. Мужчины болтали друг с другом, гордо демонстрируя свои мягкие шапки и красивую одежду. Несколько тяжело нагруженных свертками и коробками лошадей терпеливо ожидали хозяев. Крестьяне занимались обычным делом: один гнал стадо коров на холмы, другой перегонял небольшую отару овец с одного поля на другое. Западнее церкви строился новый дом. Его окружали деревянные шесты и леса. Я вспомнил, что в наше время посреди этой площади находился небольшой дом, где состоятельные жестянщики собирались, чтобы обсудить свои дела, поделить места добычи олова и утвердить их у рудничных властей. Теперь же на этом месте стоял большой открытый деревянный дом, где внизу ожесточенно торговались купцы, а наверху находился зал – по-видимому, как раз для заседаний рудничного суда.
Мы с Уильямом пробрались под навес и сразу оказались в самой гуще жизни. Я переводил взгляд с одного лица на другое, ища того, кто согласится нам помочь и подскажет, где бы купить одежду. Вот один человек прислонился к низкой стене, а другой рассказывает ему об идее водяного колеса. Другой человек в длинном кожаном колете слушал пространные разглагольствования своего собеседника, нетерпеливо постукивая носком кожаного ботинка по каменному полу. Неожиданно передо мной выросла массивная фигура. На этом человеке была синяя стеганая туника, подпоясанная широким кожаным ремнем с серебряной пряжкой. Мужчина был чисто выбрит, а шапка на нем была совершенно черная.
– У вас здесь какие-то дела? – спросил он.
– Мы хотели найти кого-нибудь, кто мог бы продать нам одежду, новую или поношенную, – объяснил я.
– Здесь собираются только жестянщики. И еще те, кто ищет работу на рудниках и в мастерских. Если у вас здесь нет дел, вы должны уйти.
– Мы ищем работу, – неожиданно сказал Уильям.
Человек, который говорил с нами, оценивающе посмотрел на него, потом на меня.
– А вы уже работали в балке?
Я не понимал, о чем он говорит. Для меня балка была прочным деревянным брусом – например, на лесах, возведенных вокруг собора, чтобы мы могли работать на них. Поэтому я ответил:
– Конечно, и не раз.
– Что в суме?
– Резцы и киянки… И еще старая одежда.
– Бери ее с собой, – сказал наш собеседник, указывая в угол здания. – Олдермен Периэм как раз ищет новых рабочих.
Мы сделали, как было сказано. На верхнем этаже собралось около двадцати мужчин разного возраста. Писец спросил наши имена, и мы назвали их:
– Уильям Берд и Джон из Реймента.
Писал парень как-то неуверенно. Он всем телом налегал на стол и часто окунал свое перо в чернила. Записывая наши имена, он медленно повторял их:
– Уи – ль – ям – Бе – рд. Джо – нн – Ис – рей – мен.
В дальнем углу комнаты я заметил хорошо одетого человека лет тридцати.
– А теперь выслушайте рудничного мастера, моего отца, олдермена Уильяма Периэма.
Я увидел пожилого человека, сидевшего на деревянном кресле. На нем была такая же мягкая черная шапка, как и на многих других, но она была чернее остальных. Человек этот был седым как лунь, с белой бородой. Он не поднялся, но заговорил громко, резко и четко.
– Я сороковой год управляю балками на пустоши. За это время слух мой ослабел, а голос стал громче. Но дело мое развивалось. Поэтому вы и пришли сюда – вы все хотите стать богатыми. Сейчас большинство самых богатых шахт уже истощилось. Как же быть? У меня есть ответ. Мы будем работать и вместе сделаем друг друга богатыми. Я хочу поделиться с вами частью своего богатства.
Говоря это, Уильям Периэм обводил нас взглядом.
– Не думайте, что я родился богатым. Мой отец был простым, богобоязненным крестьянином с востока. Он усердно трудился на тех нескольких акрах, которые выделил ему лорд. Но для меня он хотел лучшей доли. И он послал меня в Эксетер изучать труд шапочника. Не поймите меня превратно, сегодня шапочники – уважаемые люди. Это достойное, полезное занятие. Но никто из этих людей не стал по-настоящему богатым. Я знал, что не заслужу уважения отца, если не превзойду – превзойду – его ожиданий.
Уильям Периэм поднял руку с подлокотника и указал пальцем наверх.
– Я видел, что люди хотят украшать свои шапки пряжками, но олова было недостаточно, а серебро стоило слишком дорого. Все олово отправлялось в другие страны или шло на отливку бронзовых пушек. А когда я спросил: «Почему мы не добываем больше олова?», мне ответили: «Потому что на это нужно много времени». Вы помните, что в те времена многие жестянщики просто бродили по ручьям после сильных дождей и искали крохотные кусочки олова. И тогда я подумал: если после дождей в ручьях можно найти столько олова, то под землей его должно быть еще больше. Ведь олово не падает с неба. Так зачем же ждать дождя? Я застолбил свой первый участок в районе Эшбертона и нанял на работу мужчин из Уайдкомба. И скоро я понял, что через холмы
