Отвернувшись, он будто потерял к увиденному интерес.
– Сора? Сора, куда ты собрался?
На верху лестницы стоял сонный Генри в спортивных штанах и мятой футболке. Он прикрыл зевок ладонью и начал спуск.
Сората почувствовал себя пойманным с поличным. Крайне скверно. Генри еще не успел спуститься с лестницы, а в голове у Сораты уже прокрутились варианты их разговора, в котором Генри, конечно же, будет обвинять его, а он, Сората, оправдываться. В общем, ничего нового.
– Генри…
– Что-то случилось? – Макалистер подошел к нему и тревожно заглянул в глаза. – Случилось, значит.
Он читал Сорату так же легко, как иные читают желтую прессу, и особенно это расстраивало в моменты, когда было, что скрывать.
– Я пока не знаю, – уклончиво ответил он. – Мы как раз собирались проверить.
– Я с вами.
Генри уже все решил, спорить с ним – только терять время и привлекать лишнее внимание. Если на голоса спустится Масамуне, станет только хуже. Сората кивнул и первым поспешил выйти на улицу.
От вчерашнего шторма остались только тяжелые прозрачные капли на ветвях деревьев, лужицы дождевой воды на крыльце и подъездной дорожке, и ковер из сорванных листьев и мелких веточек под ногами. В сером предрассветном сумраке все казалось выцветшим и старым, как будто вырезанным из черно-белой газеты, а позади возвышался особняк, темный от пропитавшей кирпич сырости и оттого выглядевший мрачным и заброшенным. Матовые стекла окон не отражали света, и от их мертвого взгляда бросало в дрожь.
– Так что произошло? – Генри легко догнал Сорату и пошел рядом.
Под ногами хрустел гравий. Сората подумал, что стоит заасфальтировать дорогу в будущем.
– Хибики сказал, что кто-то украл лодку, а смотритель, Отоя-сан, пропал.
– Что?! – Генри резко остановился, и Сората невольно вжал голову в плечи. – Если остальные узнают, может начаться паника.
– Думаешь, я об этом не знаю? – Сората продолжил путь, Хибики уже почти дошел до ворот. – Поэтому и решил взглянуть сам, вдруг, Хибики что-то не так понял.
– Что он там вообще делал?
– Спроси у него, – пожал плечами Сората. – Я не интересовался.
Воздух пропитывался солью, чем дальше от Академии они отходили. Пахло морем, и этот запах казался сладким, стоило только подумать, что остального мира не существует. Только обрыв и бьющиеся о скалы волны. Хорошо, если бы так все и было, тогда можно сбросить с плеч тот груз вины, страха, ответственности и разочарования, что Сората тащил на себе.
Выйдя за ворота, он тихо спросил:
– Я отвратительный человек, да?
Гравий закончился, перейдя в две неглубокие колеи в земле, между которыми пробивалась пока еще зеленая поросль.
– Почему ты так думаешь?
– Я постоянно сбегаю, когда нужно посмотреть в глаза, особенно, когда нужно посмотреть в глаза себе. Даже сейчас я не хотел, чтобы ты знал и чтобы шел со мной.
– Именно поэтому я и пошел. Смотри на меня, когда будет страшно.
Курихара остановился и крикнул:
– Вас долго ждать? Мы не на пикник собрались!
Генри усмехнулся первым, и Сората почувствовал, что тоже может улыбнуться – естественно, а не как в последние пару лет.
Они подошли к причалу, и Генри изучил швартовочное кольцо. Сората стоял за его спиной.
– Что скажешь?
– Швартовы, скорее всего, отвязали, – Генри встал на колени и заглянул под пирс. – Если бы они перетерлись во время шторма, то, естественно, узел бы остался нетронутым. Смотритель тоже пропал? Ну… Боюсь, все ясно.
Они поднялись по тропинке к домику, и Курихара толкнул дверь, медленно открывшуюся с протяжным скрипом давно не смазанных петель.
– Тут темно, не свалитесь, – посоветовал он и вошел внутрь. Сората понял смысл его предупреждения, когда в темной прихожей под ногу попалось что-то твердое, и он пошатнулся, хватаясь за Генри. Потом стало светлее, Хибики раздвинул шторы в гостиной, и увиденное шокировало.
– Это… – Сората оглядел хаос, превративший некогда уютную комнату в свалку. Пол был усеян вещами, скинутыми с полок, и битым стеклом. Ни один предмет мебели не стоял на месте, валялись стулья, разбитые в щепки, диван был выдвинут едва ли не на середину. Сората поднял голову и увидел голые плафоны люстры с торчащими из них зубьями лопнувших лампочек.
Генри переступил через осколки и подошел к телефону.
– Трубка уже была снята, когда ты пришел?
