– Я хочу найти истоки, – не задумываясь, ответил Макалистер. Все это время он кружил где-то на поверхности, а проблема крылась в глубине. Возможно, он не исключал такого варианта, в глубине самого острова.
– Ищите, – хмыкнул Курихара и выложил перед ним тонкую стопку бумаг. – Здесь все чертежи, проекты и планы. Разберетесь?
Генри молча пододвинул к себе стул и открыл папку. Проекты по перестройке особняка он пропустил, с планом дома был знаком еще с прошлого раза, а вот спутниковое фото и карта острова на некоторое время завладели его вниманием.
– Академия стоит точно посередине острова, – вслух заметил Генри.
– Вам кажется это странным?
– Не странным, – он ожесточенно потер переносицу. – Просто пытаюсь понять, что это может означать. Понимаешь, здесь нет случайностей, одни закономерности. Если дом построили настолько точно по центру, то это наверняка не стечение обстоятельств. Попытаешься еще что-нибудь выжать из латыни?
Хибики поморщился:
– Я попробую, но ничего не обещаю. Там дело не столько в знании языка, сколько в понимании всех этих оккультных штук. Такому нас в университете не учат.
– Хотя бы что-то, – Генри поднялся и убрал листки в папку. – Я должен взглянуть на лабораторию Дикрайна. Тебе не обязательно со мной идти, просто дай ключ.
Курихара поднял связку над головой и потряс.
– Ну уж нет. Без меня вы наверняка наделаете дел. К тому же после ужина тут совершенно нечем заняться.
Скорее всего, была другая, более реальная причина, Генри это чувствовал, но расспрашивать не стал. В конце концов, не у него одного счеты с Синтаром. Кое-кто еще потерял здесь близкого человека.
– Вы настолько уверены, что остров проклят? – по дороге спросил Курихара. Тайный ход, давно переставший быть таковым, вел их круто вниз, под землю. Стало заметно холоднее, как будто рядом открыли морозильную камеру.
– Я видел его.
– Кого? Демона, которого призвал Малберри?
В тоне Курихары сквозила насмешка, однако Генри было не до шуток.
– Я не знаю, как назвать это… существо, но оно есть, и оно желает получить тело Кимуры, потому что он медиум, проводник. Ты же помнишь, как вернулся Сэм?
Курихара разом помрачнел.
– То есть вы хотите сказать, что кто-то из здешних призраков хочет через Сорату вернуться к жизни? И кто же это может быть? Кажется, здесь кругом кости, куда не наступи.
– Не просто призрак, – Генри вспомнил предупреждения таинственного существа с бумажным фонариком. – Кто-то посильнее.
Коридор закончился хорошо знакомой дверью. Она не была опечатана, как уверял Кимура, но хотя бы заперта. Из лаборатории вывезли все оборудование, ничего не напоминало о проводимых здесь экспериментах кроме одного – бетонного пола с алхимическим кругом.
– Можешь как-то сфотографировать? – попросил Генри.
– У вас что, телефона нет? – проворчал Хибики и достал свой. – Отойдите в сторону.
Пока Хибики снимал, Генри обходил помещение. Лишившись обстановки, оно стало чуть менее пугающим, сразу обнаружилась дверь, через которую, видимо, в тот день сбежал Дикрайн. Впрочем, она и на фоне голой стены была едва различима, специально замаскированная в тон стены, и открывала ее не обычная дверная ручка, а рычаг на уровне пола.
– Что вы там делаете? – поинтересовался Курихара. Генри нажал на рычаг ногой, и часть стены сдвинулась в сторону, чуть скрипнув давно не смазанным механизмом. Из нового тоннеля пахнуло сыростью.
– Я должен знать, куда ведет этот путь, – Генри повернулся к Курихаре. – Возвращайся в особняк, прикрой меня, если кто-то будет спрашивать. Я постараюсь не задерживаться.
Курихара молча обдумывал его слова. Казалось, он будет настаивать на своем участии, однако через несколько секунд он кивнул.
– Хорошо. Главное, вернитесь обратно, иначе мне не сносить головы.
Макалистер шагнул в туннель, и дверь сама собой задвинулась за его спиной.
Здесь было холодно, совершенно темно. И очень, очень страшно.
Генри до выступивших слез зажмурил глаза, так, что перед внутренним взором запрыгали цветные пятна. Ну уж лучше так, чем в полной темноте. Он сунул руку в карман брюк – телефон у него все-таки был, но совсем старый, и его слабенькой подсветки хватало едва ли на два шага. Генри сделал их и, только отойдя от двери, вдруг ощутил себя словно на морском дне. Воздух в легких закончился, горло сдавило, все мышцы одеревенели и движения давались с трудом. Это была та самая паника, побороть которую полностью Генри не удавалось уже больше двадцати лет.
