книжку, во-вторых, с ними прилетело целых шестнадцать переводчиков. Остальные будут чуть позже, выехали поездом. По три человека на полк со знанием английского, арабского и фарси. Несколько человек говорили на иврите, так как предстояло базироваться в Палестине. Казармы большие и удобные, почти на берегу Тигра. Убедившись, что люди размещены и им обеспечено питание, что сборка самолетов началась, и что связи с Каиром и тут нет, вылетел обратно в Мосул.
Внизу вдоль реки еще достаточно зелено, но справа и слева сплошное желтое марево. В воздухе очень много пыли. Все «мерлины» имеют крепление для фильтров на всасывающем коллекторе, они, правда, снижают мощность, но без этой штуки жизнь двигателя здесь в два-три раза короче.
Со Сталиным специально решали вопрос, что наша техника пойдет сюда с фильтрами тоже. И у англичан фильтры устаревшие, сплошные, а у нас сделаны «циклоны». Лучше очищают и меньше снижают мощность, но требуют большего ухода. Английские просто выбрасываются, а наши необходимо чистить от смеси масла и пыли.
К моему прилету ребята Колыванова даже соорудили мне кабинет и спальню. Расплатились с поставщиками продовольствия не из наличных, а по чеку. Наличные еще понадобятся для личного состава. Квартирьеры и аэродромщики два часа назад вылетели к местам будущей дислокации. Сам я решил немного поспать, к утру придет восьмерка «спитфайров МК-VII», с ними полечу в сторону Каира. Наличие русских машин пока раскрывать не будем. Голоса немцы и так услышат, но пусть думают, что воевать мы будем на английской технике.
Утром никакого горна и будильника не понадобилось: с соседнего минарета заунывно заорал мулла. Вместо привычной каши с молоком подали завернутый в тонкую лепешку салат с кусками мяса, обильно политый каким-то молочным соусом. И прекрасный кофе! Сто лет такого не пил! Захотелось под него еще и гаванскую сигару, но пришлось обойтись казенным «Беломором». Слава и Борис есть такие лаваши не умеют, все вымазались, в отличие от нас с Хабаровым. Эх, молодо-зелено. То ли дело мы, старики! Ну, полковник Хабаров, штурман армии, еще на старика тянул, а я… Впрочем, начальство не обсуждают. «Спитфайры» уже сели и дозаправляются. Через двадцать минут мы в воздухе. Две четверки расположились справа и выше слева. Идем к Каиру. Впереди тысяча шестьсот километров пути, все машины идут с подвесными баками. Две запасные площадки: в Аль-Джизе и в Каландии, севернее Иерусалима. Через три часа полета было принято решение садиться в Каландии, снять подвесные танки и дозаправиться.
Полоса была довольно короткой и узкой, и хотя аэродром эксплуатировался давно, аж с тридцать первого года, оборудован он был плохо. Посадка десяти машин одновременно вызвала у наземных служб небольшой шок. Плюс красные звезды в белом обрамлении незнакомы местному персоналу. Два фасонистых англичанина наконец урегулировали возникшие проблемы, но были сильно удивлены нашим визитом. Тем не менее, самолеты начали заправлять, а пустые подвесные топливные танки поместили в небольшой ангар, предназначенный для хранения транзита. Наибольшие трудности вызвало заполнение полетного листа, в котором требовалось указать место посадки, а его никто не знал. Договорились, что полет будет туда и обратно и запросили топливо на обратный путь. Где сейчас находится командование авиацией на Ближнем Востоке, тоже никто в Иерусалиме не знал. В качестве варианта один из лейтенантов посоветовал аэродром Альмаза, неподалеку от места, где два месяца назад находился штаб ВВС. Рядом с ним располагалось еще и поле Королевского аэроклуба, где тоже возможна посадка. Лейтенант предупредил, что в воздухе господствует авиация противника. Транспорт с запасными двигателями для группировки утоплен в районе Мальты, поэтому воздушная группировка RAF летает через пень-колоду и несет значительные потери от люфтваффе. «Спитфайров» здесь практически нет, летают на устаревших «харрикейнах». Вполне вероятно, что командование RAF на Ближнем Востоке могло уже эвакуироваться на Кипр.
В общем, словоохотливый лейтенант разболтал все слухи, которые попадали сюда, чудовищно трансформируясь в сторону: «Шеф, все пропало! Гипс снимают, клиент уезжает!» Мы с Николаем Васильевичем проработали три варианта полета. Если придется истребителям вступить в бой, то возвращаться придется только с посадкой, если нет, то возможно возвращение или уход в сторону Никосии. «Спиты» дотянут и туда.
Через два часа – столько длилась дозаправка в этом медвежьем углу – идем в набор. Николай Васильевич прослушивает эфир, пытаясь найти канал управления ПВО Каира. Каналы, которыми нас снабдили в Иерусалиме, оказались забиты помехами. Все правильно! Здесь действует Рихтгофен, который любит нарушать управление авиацией. Наконец, Николай нашел работающий канал, но это Александрия. Даем туда запрос, но ответа не получаем. Лишь когда пересекли Суэцкий канал, на зарезервированных запасных частотах прорезался Каир. Мощность их станции явно недостаточная, чтобы управлять хоть чем-нибудь. Но позывные приняты, и нас внесли в сопровождение. Отсюда двенадцать минут лета. Но справа ниже появляются черточки, два раза по четыре, скорее всего – противник. У нас высота больше, но требуется снижаться, чтобы сесть. Немцы пытались перехватить и заблокировать посадку. Это Ме-109F, топлива у них немного, так что можно и поводить, как бычков, за собою, а бить на отходе.
Начинаю уклоняться в южном направлении, но удерживая поднимающуюся восьмерку в поле зрения. Коля по СПУ сказал, что, по его расчетам, через пять минут немцы начнут отход. Так и случилось, ведущий первой пары встал на вираж, и я подал сопровождению команду: «Атака». Вся десятка резко развернулась, и охотники превратились в дичь: мы выше и имеем большую скорость. Атакуем не напрямую, а уклоняясь западнее, стремясь зайти в мертвые углы «мессеров».
«Москито» на пикировании имеет большую скорость, чем «спит», поэтому мы со Славой вырвались вперед метров на двести. Николай Хабаров включил «Гнейс-1» на дальномер. У меня и Славика были одинаковые машины с «Мерлинами Мк25» и четырьмя пушками Б-20. Без внешней подвески и со снятыми РО-82рк в горизонтали разгонялся до 650 километров в час, как и «спитфайр». А на пологом пикировании скорость уходила за семьсот.
Я чуть провалился под цель, вошел в непросматриваемый сектор и с шестисот метров открыл огонь по ведущему крайней пары, затем пошел в набор
