двадцати пяти полетаем. Что за вопрос? Я не спорю, хороший двигатель М-82, эксплуатируем, но, Александр Александрович, есть лучше и бесплатно.
– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке!
– Это верно. Победим – будем разбираться. А сейчас надо плюхать их на бомберы и вбивать Германию в средневековье. Другого не дано. Сколько безмоторных «ТБ-7» сейчас в Казани?
– Штук восемьдесят, не считая тех, что в полках.
– Придут моторы – у нас должно быть все готово. Это задача.
– А…
– Никто ничего не отменяет, все продолжают работать, появится что-то – хорошо, потому что не из нашего кармана. Не появится – нам от этого не жарко и не холодно. Восемь двигателей с пятьдесят пятыми карбюраторами я привез. Они высотные. Давайте ставить! А там разберемся. В любом случае на две машины больше.
Вылетали мы вечером из Англии, три машины были транспортными, у них сокращены экипажи до четырех человек. Девять бомбардировщиков боевые, до освоения машин больше пока перегонять не будут. Все самолеты одной серии и выпуска тридцать девятого – сорокового годов. На всех «Мерлины XX». Не самые лучшие машины, но они все без верхней турели, поэтому более скоростные. Главная заморочка в том, что бензин они кушают стооктановый. Поэтому одна из машин привезла присадку для топлива, еще две везли двигатели «Мерлин 45-50с», которые и собираются передавать, и кучу армированных шлангов к пневмосистеме для наших «Илов». Ахиллесова пята нашего любимого штурмовика. Подходишь домой с задания, глядь, а воздуха для выпуска шасси и тормоза нет. И на заводе эти трубы дурацкие какой-то замазкой мазали, чтобы сдать приемке, а через месяц эта замазка выкрашивалась, и начиналась борьба с утечками. Поэтому, увидев человеческие шланги, я напрягся и выбил их поставку. Чаще всего подтекало на перезарядке оружия, там удары мощнейшие, и стальная труба не выдерживала.
Так как дивизии на месте не было, то на этих двух машинах и прилетел в Москву рано утром. Рабочий день у Сталина недавно кончился, вот и было время предстать пред грозны очи командования ВВС. Четыре двигателя тут же забрали в Импортный отдел ВВС – его уже создали. Им предстояло быть разобранными до нуля, все секреты будут изучены и запротоколированы. Всю войну этот отдел напряженно воровал секреты. Дело нужное и полезное. И работали там отличные специалисты.
Новиков тоже не удержался и посмотрел на распакованный «Роллс-Ройс». Лишь после этого осмотра удалось удержать в целости и сохранности все движки. Чего торопиться, еще придут, пойдет партия, тогда и не грех будет разобрать. Здесь же ограничились постановкой на стенд одного из двигателей для замера мощности.
К полудню вернулись в саму Москву из Чкаловска и направились в Кремль. Новиков не упускал момента предстать перед Сталиным в случае малейшего успеха.
Я передал письма Черчилля Поскребышеву, тот их вскрыл и передал переводчику. А мы тихонько сидели в приемной, дожидаясь приема и продолжая разговор вполголоса о том, что происходило в Англии. Где-то минут через пятнадцать меня вызвали. Письма уже были у Сталина. Тайны мадридского двора: через приемную в кабинет никто не проходил. Насколько я понял, читал Сталин их без переводчика, в руках были оригиналы. Я доложился о выполнении всех поручений, перечисляя каждое из них, и передал ему сводную записку с пометкой об исполнении. Сталин слегка улыбнулся такому повороту разговора.
– С исполнительской дисциплиной у вас все в порядке. Это хорошо!
Затем стал расспрашивать об общей атмосфере на переговорах. Выяснилось, что задержка моя была не случайной. После первого разговора о локаторах англичане попросились в Ленинграде в институт Иоффе, посмотрели на разработки, вживую увидели локаторы «РУС-2», «Пермагдит», «Редут», «Редут-К» и «Гнейс-1». Лишь после этого вновь подняли разговор о магнетронах.
– Мы не рассчитывали, товарищ Шкирятов, на успех этой миссии. До этого Черчилль отказывал нам в поставках бомбардировщиков и электронных приборов. Сейчас тон довольно сильно изменился. Как вы считаете, в чем тут дело?
– Немцы активно распространяют слухи о том, что РККА разгромлена и лишь очаговое сопротивление не позволяет вермахту победоносно завершить войну, ВВС СССР не представляют никакой силы, летчики слабо обучены и не рвутся в бой, предпочитая уклоняться от боя с немецкими истребителями. Общее название всех наших самолетов у них – «рус-фанер». Англичане этому верят.
– Да, на фронте они практически не бывают. Как вам их бомбардировщик?
– У них есть лучше, но о нем даже и разговор не поднимался – пока. Насколько я понял, их интересует аэродром подскока или возможность сквозного пролета через Германию к нам и обратно. При этом они не против посадить туда наших летчиков.
– Да, Черчилль пишет об этом. И если бы не его поддержка правительства Сикорского, мы бы тоже не возражали против этого, но пока с польским правительством слишком много разногласий. Армию их мы формировать начали, хотя официально находимся в состоянии войны с Польшей. А «МИ-5» поддерживает это противостояние. Поэтому комплектовать мы будем полностью свои экипажи. Пока польский гонор никак не унять. – Сталин левой рукой что-то нажал под крышкой стола, через несколько секунд в кабинет вошел Новиков.
– Мы переходим к авиационной части разговора, товарищ Новиков. Что нам даст новая позиция Англии в вопросах поставок по ленд-лизу, ваше
