свастикой, на другом рукаве – красно-черная повязка с круглой отметиной посередине. Было восемь рядовых и сотник. У него на голове фуражка с синей кокардой и желтым тризубом. В колонне в основном женщины и дети, пара-тройка стариков и несколько подростков. Национальный состав – смешанный, большинство были евреями, но русские и украинцы тоже присутствовали. У нескольких человек руки были связаны. У большинства женщин порваны рубашки и отсутствовал лифчик, видать с ними провели отдельную «беседу». Колонна шла в рощу. Стало понятно назначение лопат, которые были обнаружены еще ночью.
Но роща стоит в чистом поле – три тополя на Плющихе. В паре километров одно село – Антополь, где в усадьбе до батальона полицаев, в пяти – Марковка с одной стороны, и Комаргород с другой, где до роты карателей. Пришлось досмотреть до конца, как людей заставили рыть себе могилу, раздели их догола и расстреляли всех выстрелом в затылок. Расстреливал сотник, но не только он, еще и молодых кровью мазал, давая им в руки пистолет. Троих подростков поставили на колени, они так и стояли весь расстрел, а затем каждый из них убил по старику-еврею, и они долго работали лопатой, зарывая яму и маскируя ее дерном. Ушли подростки вместе с полицаями. Способ вербовки в ОУН.
Ночью группа снялась с дневки и ушла в ту рощу, где намечала находиться сразу. Через два часа после этого они дали сигнал: «ДК-270» – «Движутся в колонне на запад». Тот сигнал, ради которого они и высадились здесь. С аэродромов у Могилева сорвались две эскадрильи ночников с кассетами и напалмом на борту. На исходные немецкие танки не вышли. Под оркестр штурмовиков группа Савельева исполнила собственную партию, окружив и уничтожив казарму ОУН в Комаргороде. Держали их в здании, обозначив его огнем, пока штурмовик по их наводке не сбросил на нее ЗБ-100.
Мы усилили штурмовки станций на участках Южного и Юго-Западного фронтов, не давая немцам восстановить численность войск и их снабжение. Наступление продолжалось, начались бои за Винницу. Немцы остановили наступление на Центральном фронте и не давали приказа 17-й, 11-й и остаткам 1-й танковой выходить из намечавшегося все отчетливее котла. Активно заработали транспортники немцев по ночам. И нашим ночникам прибавилось работы – гоняться за этими «крокодилами». Днем мы пытались дотянуться до их аэродромов, но немцы предусмотрительно расположили их дальше нашего радиуса. И тогда я организовал челночные рейсы: 1-я гвардейская взлетала из-под Могилева, а садилась под Киевом, а 230-я действовала в обратном направлении. Удалось еще немного отодвинуть немцев и пощипать их на аэродромах, но и этого не хватило. А чертовы локаторы весь участок наступления не перекрывали. Немцы нащупали коридор, где мы не видели их ночные перелеты. Наконец войска соединились у Козятина и начали расширять полосу наступления. Есть первый в этой войне наш котел!
В самом конце сентября на аэродромы Полтавы села третья штурмовая дивизия, которая тоже вошла в корпус, и поступил приказ Ставки перейти к штурмовке войск противника внутри котла силами трех дивизий. Южный фронт начал общее наступление, уничтожить противника мог только он. У Юго- Западного фронта плацдарм у Киева был слишком мал, чтобы вместить достаточное количество войск. Назвать критическим положение немцев в котле было нельзя: продовольствия было много, ночами немецкие самолеты поставляли необходимые боеприпасы и горючее. Какие-то запасы существовали и у самих осажденных. Но заметно ослабла зенитная артиллерия, и немцы берегут снаряды для нее. Работать стало свободнее. Группы стали меньше, и удары наносились по многим целям сразу. Однако с внешней стороны котла мы были вынуждены двумя дивизиями работать в прежнем режиме. В общем, как в известном анекдоте: «Барин, я медведя поймал!» – «Так веди его сюда!» – «Не могу, он не пускает!»
Меня вызвали в штаб фронта в Херсон 4 октября и устроили разнос, что не можем прервать снабжение войск противника по воздуху, как будто бы у меня целые дивизии ночников! У меня всего их четыре эскадрильи, и все на «Илах». Из него тот еще истребитель! При достаточно шатком положении на фронте кольца совать туда дефицитные локаторы смысла никакого нет. Однако и командование фронта и Ставка требуют от меня прервать эти полеты.
Собрал отцов-командиров истребительных полков, выяснил количество подготовленных ночников. Их оказалось всего шестнадцать человек, отогнал их в Сумы и пересадил на «спитфайры» всех. Летчики они опытные, поэтому освоили машины быстро. Перелетели под Киев. Там снял один из локаторов, работавший на самом правом фланге, и установил его в Фастове. У «спитов» радиус девятьсот километров, и можно ПТБ вешать.
В первый вылет пошел сам: опробовать, что получилось. На «спитах» стояли четыре Б-20 вместо английского вооружения. Вылет получился пустой, нервный и тяжелый. Оператор наведения меня чуть в землю не воткнул, но на транспорт так и не вывел, пришлось вызывать людей из первой дивизии. После этого дело сдвинулось с мертвой точки. Охамевших немцев быстро причесали, но началась плохая погода и низкая облачность, и у них опять появились «окна», так как по погоде они имеют более низкий порог, чем истребители. Опять пришлось пускать на охоту штурмовики и гоняться за площадками немцев в котлах. К сожалению, не обошлось без потерь: несколько аварий на посадках и по одному истребителю и штурмовику не вернулось с вылета.
Затем немцы ударили с двух сторон по перемычке между ними, держали ее открытой в течение пяти суток, и их армии вышли из котла! Он оказался дырявый! Но трофеи мы собрали хорошие. Почти всю технику немцам пришлось бросить. В общем, почти полное повторение Демянского котла. При условии того, что у немцев теперь на юге очень сильная группировка, а фронт на Украине проходит по очень неудобным позициям, то ситуация даже ухудшилась.
Часть 10
На вольных хлебах стратегии
По итогам операции последовал разбор в Москве. Не хвалили, но и не ругали. Отмечалось слабое взаимодействие с фронтовой и армейской авиацией. А как с ними контактировать, если они не имеют единого центра управления, привязаны к своим армиям и в основном занимаются барражем над
