ходили на задание. Остальные самолеты входили в 433-й АПДД, комплектуемый из самолетов, поставленных по ленд-лизу.
Мне этот полк достался по наследству от Водопьянова, который в августе сорок первого командовал 81-й дивизией, но после неудачного налета на Берлин из Пушкина, когда вернулось всего две машины из десяти, а он сам приземлился на территории, временно оккупированной противником, и считался без вести пропавшим, дивизию принял Голованов. Вернувшегося по земле комбрига Водопьянова на дивизию не вернули, и он летал в 412-м полку командиром корабля. Четыреста тридцать третий полк по бумагам имел тридцать шесть самолетов «ТБ-7», больше всех полков вместе взятых – Голованов стряхнул все нелетающие машины в него и отправил их на завод в Казань, где они успешно и застряли. Командования у полка не было, был помощник начальника штаба капитан Коротеев и четыре «ссыльно-каторжных» экипажа, чьи командиры допустили ошибки в пилотировании и разбили машины. Так как летать им было не на чем, они согласились переучиться на прилетевшие «галифаксы» еще в конце августа. Потом они перебросили восемь оставшихся машин (одну расколотили) в Кострому, где было организовано, наконец, переучивание летчиков с «ТБ-3» и «ДБ-3ф» на эти машины. Я запросил борта обратно, и прилетело двадцать экипажей на восемь машин. И все, естественно, получили назначение в 433-й полк. Когда пришли новые «галифаксы» – а англичане их дали только после того, как «галифаксами» был уничтожен радар в Новогеоргиевске, – полк получил и их. Всего летающих машин у него теперь семнадцать. В общем, приказ № 0052 от 15 июля выполнен строго наоборот: 412-й полк, который должен был быть расформирован, летает на «ТБ- 7», имеет одиннадцать летающих машин в пяти эскадрильях трехсамолетного состава и две эскадрильи «ЛаГ-5» в качестве штатного прикрытия. А в 433-м даже командира полка нет. Подхожу к Лебедеву, он командует 412-м, спрашиваю, кого он может порекомендовать из состава 433-го на должность командира.
– Из своих – никого не дам, там такие сливки, что скоро от машин ничего не останется, – ответил Лебедев и, сославшись на дела, отпросился в ПАРМ.
– Че, побираешься? – насмешливо спросил генерал-майор Водопьянов.
– Побираюсь, Михаил Васильевич. Полк без командира и без начштаба – это не полк.
– Я там никого не знаю, а тех, кого знаю, близко к самолетам подпускать нельзя.
– Так, может быть, возьметесь?
– Нет, уж. «Не имею достаточных командных навыков и опыта в организаторской работе». Меня и командиром корабля неплохо кормят. С Асямовым поговори, может пойдет, и с Угрюмовым, он вроде из полка уходить хотел на «англичан».
Асямов – майор, а Угрюмов, хоть и комэск, но только старший лейтенант. Вызвал обоих знакомиться. Разговор начинаю издали: что, где, когда, сколько? Асямов отвечает неохотно, видимо уже знает, о чем пойдет разговор, а Угрюмов уже про себя решил переучиться на «галифакс». Тем более что его машина в ремонте, и он безлошадный. С Асямовым сложнее, у него машина предвоенная, с центральным М-100 в качестве нагнетателя. Высотная и скоростная. Налеты на Берлин ему удаются, он идет выше всех и на другой скорости, поэтому немцы по нему мажут. И он же не знает, что скоро погибнет в Англии. В общем, майор отказался. Начинаю перебирать личные дела командиров кораблей 433-го полка, так как знаю их меньше двух недель всех, и всего один боевой вылет с ними, а доверять назначение системе кадров ВВС дело и опасное, и неблагодарное.
Пролистываю одно за другим дела. Действительно, на английские машины летчиков сливали, никто не верил, что будут еще машины из-за перерыва в поставках. Стоп! Лизунов, Василий Кириллович, 1909 года рождения, призван в 1931 году, окончил Тамбовскую школу ГВФ, работал на Севере в должности командира авиаотряда. С 1941 года комэск 212-го полка, пятьдесят один боевой вылет, в пятидесятом в четвертый раз сбит. Тринадцать тысяч часов налета на двенадцати типах самолетов. А вот и то, что искал, наверное. И он служил в полку, который комплектовал лично Голованов, так что он его знает. Вызываю к себе. У капитана орден Красной Звезды, больше никаких наград нет. Вид довольно гражданский, не лихой вояка. Начинаю расспрашивать о работе на Севере. Летал в основном на «Р-5», занимался снабжением удаленных поселков, довольно быстро стал командиром отряда. Отряд был передовым из-за малой аварийности. Стоп, то, что нужно от командира полка.
– Как вы сейчас оцениваете техническое состояние 433-го полка?
И тут полилось столько информации! Оказывается, что он очень недоволен тем, как обслуживаются самолеты, недоволен подготовкой специалистов технических служб, массой отказов вспомогательных механизмов и узлов.
– С такой подготовкой скоро все наши машины окажутся в карьере, – закончил он свое выступление.
«Карьером» называлось кладбище самолетов в конце ВПП на южной оконечности аэродрома. Там был песчаный карьер, куда и стаскивали разбитые машины.
– Я хочу назначить вас исполняющим обязанности командира полка с двухмесячным испытательным сроком. Необходимо навести порядок с документацией, летной подготовкой и техническим состоянием машин. Если возражений нет, то подготовьте план реализации этих мероприятий. Начальником штаба полка назначается майор Лышенко, имеющий опыт разработки операций авиации дальнего действия.
Лышенко был начштабом дивизии у Водопьянова, а сейчас болтался при штабе дивизии на второстепенных ролях помощником начштаба, две шпалы у него отрубили еще в августе. Мы с ним разрабатывали налет на Новогеоргиевск, и он помогал с расчетами на крайний вылет. Штурманом он был замечательным.
Идем к Голованову: дивизия его!
