девочки. Они уже подъезжали к мосту, когда появилось дурное предчувствие. Фонарь на столбе тускло горел, покачиваясь на ветру. Сумерки, казалось, под ним еще сильнее сгустились. А потом Войнова увидела их.
Огромные черные тени, жуткие кабанообразные хищники, они вставали один за другим на брусчатке моста, перерезая дорогу коляске.
– Боже мой! – воскликнула девушка.
– В чем дело? – спросил Клим.
– Ты их не видишь?
Климентий обернулся, и в этот момент от парапета отделились две мужские фигуры, вышли на середину дороги.
– Какого изнаня!? – ругнулся Ложкин, натянув поводья.
Тиса узнала их. Вэйны, приспешники Аристарха Фролова. Худой белолицый Мерзликин и его чернокожий напарник, ассиец.
– Добрый вечер, уважаемые искуны, – самодовольно осклабился Григорий. – Вам придется проехаться в гости к очень уважаемому человеку.
– Зачем, позвольте узнать? – отозвался Клим. Надо отдать ему должное, он не стушевался и не выказал страха. – Я, кажется, уже все объяснил Науму Федотовичу. Аристарх Зиновьевич может получить от него все подробности дела.
– Он уже получил, – фыркнул Мерзликин, – и посчитал, что объяснений недостаточно, так что поворачивай лошадок по-хорошему, учитель. – Григорий посмотрел на Тису, с ужасом взирающую на кабанов, стоящих недвижимо за спинами колдунов, и усмехнулся. – А девушка-то, похоже, видит наших зверюшек, Яг-Бай. Не так уж хорошо ты их прикрыл, как обещал.
– Каких зверюшек? – не понимая, о чем речь, спросил Клим.
– Этих. Покажи ему, пусть полюбуется, – кинул Мерзликин чернокожему вэйну. И ассиец, тронув навершие жезла-плети, зашевелил губами. Судя по тому, как резко отлила кровь от лица учителя, он теперь тоже видел этих существ.
– Придется поехать. – Он взглянул в глаза видящей. Тиса кивнула. – Надеюсь, это недоразумение разрешится, – добавил Ложкин без прежней уверенности в голосе.
Дороги к загородному имению Аристарха Фролова Тиса почти не помнила. Вэйны сместили Климентия с козел и сами управляли лошадьми, стегая их по спинам вожжами. Она смотрела то на Поню, которая, слава Единому, продолжала крепко спать, то на мрачного Клима, сидящего напротив, то на свое кольцо, в котором малахит впервые сменил цвет с зеленого на ярко-желтый. И куда она точно не желала смотреть, так это по сторонам, ведь коляску бесшумно сопровождали гигантские безглазые звери.
Лес поредел, и тьма уступила место сияющим огням имения. Миновали арочный въезд в крепостной каменной стене, что огораживала поместье по периметру. Пятеро охранников закрыли за коляской обитые железом дубовые ворота. Лязгнул засов. В другой раз Тиса бы с интересом рассматривала имение-замок, его ослепляющее великолепие, безвкусную роскошь – все эти золоченые лестницы, статуи и барельефы. Но сегодня ей было не до созерцания. Войнова с облегчением отметила, что кабаны по велению ассийца потрусили к дальним постройкам. Но тут же содрогнулась, поскольку шагах в двадцати от нее прошествовала пара других ошеломляющих существ – великанов в два человеческих роста. Массивные тела, рыжая потрескавшаяся кожа… Длинные руки их свисали до самых пят и словно не имели внутри костей, поскольку гнулись во все стороны, как прутья. Уродливые чудовища тоже не имели глаз. Как и рта и носа.
– Эй, я два раза повторять не буду. Следуйте за мной, искуны! – Голос Григория вывел из оцепенения.
– Я понесу ее, – предложил Климентий, поймав тревожный взгляд Тисы и указав на спящую девочку.
– Нет! Я сама, – отказалась она и подняла ребенка на руки. Поня сонно устроила голову на плече матери.
Войнова уже настроилась на долгий путь по лестницам замка, но колдуны повели их вэйновским переходом. Климентий замешкался перед прозрачной аркой, тогда как Тиса привычно шагнула в портал. На выходе их глазам предстала длинная галерея. Пол из мраморной мозаики. Стены покрыты красным шелком, потолок – аляповатой позолотой. Меж колонн – два десятка напольных ваз и позолоченных статуй. Галерея заканчивалась высокими двустворчатыми дверями из красного дерева. Ручки в форме орлиных голов тоже покрыты позолотой. Девушка невольно подумала, что Фролов наверняка ест и пьет из золотой посуды. Готова была поспорить, что под кроватью у богатея стоит золотой ночной горшок.
Два рослых привратных стражника распахнули перед ними двери. Огромная зала, в которую ступила четверка, была еще более вычурна, чем оставленная позади галерея. Мрамор пола застлан пурпурным шуйским ковром. В длинном ворсе тонули ноги. На стенах, обитых золотым шелком, висели огромные картины, писанные маслом. Мебель из черного дерева с золотыми вставками. Диваны, кресла и пуфы с пурпурной парчовой обивкой расставлены вокруг золотого фонтана, в водах которого плавали четыре быстрые огненные щуки. Тиса никогда раньше не видела этих рыб, хотя слышала о них. Чешуя при резких движениях этих зубастых хищниц действительно вспыхивала молниями. И сейчас владелец столь пышного поместья и золотого ночного горшка кормил своих рыбок. Занятие сие происходило следующим образом. На изящной высокой подставке из горного хрусталя стояло золотое ведерко. Карлик Наум – да, он уже успел вернуться к хозяину, – стоя на цыпочках, щипцами вылавливал в оном ведерке мелкую плотву. Затем подавал инструмент своему хозяину. Барон же, одетый в бархатный алый халат с горностаевой оторочкой и плюшевые мягкие туфли, брал щипцы холеной ручкой в белой перчатке и кидал живой корм в фонтан. Щуки метались и сверкали чешуей – каждая желала первой ухватить добычу. Лишь взглянув на полный барственной чванливости лик Аристарха, Тиса поняла: богач все так же неприятен ей. В свете нынешних событий, пожалуй, больше прежнего.
