– Так-так, кто у нас здесь, Гришка? – Барин соизволил поднять выпуклые холодные глаза на пришедших, и толстые губы его растянулись в брезгливо- довольной улыбке. – Так понимаю, искуны-бездельники, что уже месяц как не найдут мне этих ворюг блохастых?
– Они самые, – криво усмехнулся Мерзликин.
Клим подался вперед.
– Простите покорно, Аристарх Зиновьевич! Я уже объяснял вашему уважаемому помощнику, – он указал на карлика, – что, к сожалению, мы не способны найти даром оборотня.
– Так не даром же, мил друг. Вам мало денег, что я выдал на ваше рытье? – В голосе богача слышалась угроза.
– Дело не в этом, Аристарх Зиновьевич! Я сейчас все объясню.
Ложкин говорил убедительно, по-деловому и с долей уважения, и Тиса молча кивала в знак согласия. В душе росла надежда, что сейчас все недоразумения разъяснятся, и их наконец отпустят восвояси. Однако, когда учитель рассыпался в извинениях и выдохся, Фролов продолжал хмуро таранить его взглядом. Затем посмотрел на видящую, и она ощутила, как от напряжения немеет спина.
– Бла-бла-бла! – рыкнул богатей. – Дар то, дар се! Хватит вешать мне лапшу на уши, любезные! Ваш шуец обещал мне указать место, где прячется ворье. Парочка оборотней, мерзких тварей, что вздумала красть у меня! Не у кого-то, а у меня! Теперь эти сукины сыны залегли и считают, что я их не выковыряю из норы?! – Самодур в ярости запустил щипцы в воды фонтана.
От криков хозяина проснулась Поня, и Войнова зашептала ей на ухо, чтобы она не боялась – они в гостях у дяди.
– Нет уж. Пусть выкусят! Я их из-под земли достану! – бесновался Фролов. – И вы мне в этом поможете, дорогие искуны, – сказал он тоном, не терпящим пререканий, и, обернувшись к колдунам, велел: – Они останутся здесь. Не выпускать, пока не скажут, где воры.
– Вы не можете нас удерживать! – возмутилась Тиса.
– Позвольте! У Тисы Лазаровны маленький ребенок на руках, – поддержал ее Клим.
Порыв блондина подойти ближе к Аристарху пресек ассиец. Чернокожий вэйн в один миг выхватил свой скип, и между Фроловым и учителем образовался полупрозрачный красный щит.
– Хотите, чтобы я вас отпустил? – Барон скривил толстые губы. – Тогда в ваших интересах быстрее ответить, где находятся оборотни с моим добром!
Небрежным взмахом руки он велел вывести искунов прочь.
Тиса следовала за проводниками, внутренне пылая от негодования и одновременно еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться от обиды и тем самым не напугать Поню. Спустя четверть часа пленников определили в одну из комнат для прислуги на полуподвальном этаже замка. Единственное узкое окно находилось на уровне поднятой руки человека. Две деревянные лежанки с тощими матрацами, меж ними – стол, похожий на перевернутый ящик, и табурет – вот и все нехитрое убранство комнаты. Девушка вошла первой. Клима подтолкнул в спину Григорий. Вослед видящим на пол полетела знакомая перчатка. Как собакам.
– Будут новости о ворах – скажите охране. Они передадут кому надо, – сообщил Мерзликин.
На том дверь захлопнулась, и в скважине повернулся ключ.
Тиса спустила с рук Поню, молча сняла с себя пальто, несмотря на то что в комнате было далеко не жарко, и застелила им одну из лежанок. Велела девочке присесть и опустилась рядом.
– Мам, а почему тот дядя кричал?
– Потому что дядя тихо говорить не умеет.
– Не научился, да?
– Скорее, разучился. – Войнова сняла с ребенка шапку, расстегнула пальтишко.
– А когда мы домой поедем?
– Мы немножко тут поживем в гостях. Тебе же понравился этот замок, да?
– Да! – Глазенки восхищенно заблестели.
Поня залепетала, что красивое она успела рассмотреть в коридорах сего дворца. Тиса же, повернув голову, посмотрела на учителя. Должно быть, в ее взгляде проявился укор, поскольку Ложкин опустился перед ними, чуть ли не встав на колени.
– Простите, я не знал, что все так обернется, клянусь вам! – шептал он, и в голосе его слышалось злое отчаяние. Горячие ладони поймали женскую руку и поднесли к губам.
В ответ видящая только вздохнула. Надо бы поднять с пола перчатку.
Глава 14
Побег
Шел второй день их заключения. Тиса тщетно пыталась найти оборотней, прерываясь лишь на сон и еду, которую приносил «гостям» Наум. Дверь отворялась, и горбун под защитой здоровенных охранников-мордоворотов ставил поднос на пол. Затем виновато перечислял, что съестного в судках,
