поприветствовал. Я улыбаюсь в ответ. Она забудет меня к тому времени, как выйдет из палаты, но это нормально, в этом отделении много больных, их легко забыть. Вот ведь и вправду чудо, что меня не бросили в машине «Скорой», и вообще поразительно, что я здесь оказалась.
Немного подождем.
В медицинской системе легко быть забытым до смерти, но все нормально, есть документация, распоряжения Государственной службы здравоохранения (а в Италии такая есть?), что ни одного больного нельзя держать в отделении экстренной помощи больше четырех часов, их нужно развозить, развозить, развозить
женщина напротив меня поворачивается на другой бок. Она уже забыла, что я здесь, и мой вид не вызывает у нее никаких эмоций. Я решаю, что в свободное время она кричит на детей. От них слишком много шума. Они всегда счастливо улыбаются, бегают и резвятся, и для их же блага все их мечты нужно разбить при первой же возможности.
Появляется лечащий врач в сопровождении трех интернов.
Как вы себя чувствуете? – спрашивает он. Руки в карманах, неторопливый, вальяжный, глаза чуть блестят, пока он пытается сообразить, видел ли он меня раньше. За свою карьеру он повидал десятки тысяч больных и почти всех их забыл, но все они знают, что он их помнит по именам и его очень заботит их состояние. Вот такой он хороший. На бейджике написано, что его зовут Дино, но мне в это трудно поверить.
Бывало и лучше, признаюсь я. По-моему, меня ранили ножом.
Ах, да! Этот ужас в гостинице, да, конечно же!
Лечащий врач улыбается, интерны чуть шарахаются назад, внезапно встревоженные тем, что стоят рядом со мной, конечно, меня пырнули ножом, но есть ли опасность того, что я могла тоже кого-то пырнуть?
Ну-с, посмотрим, могло быть и хуже, гораздо хуже, чистая повязка, все хорошо, легкое не задето, как я вижу, это хорошо, разумеется, антибиотики, мы пришлем сестру, чтобы у вас взяли анализы
(сестра не приходит)
нет имени, шепчет интерн
Доктор Дино испытывает облегчение – он не забыл мое имя, он его никогда не знал, возможно, ему все-таки не придется садиться на диету на рыбьем жире для улучшения памяти.
Как вас зовут?
Фэй, решаю я. Фэй Кавареро. А где я?
Вы в Оспедале-дель-Анджело, в Местре. Больница Паоло была переполнена наплывом экстренных больных, а врачи со «Скорой» сумели прямо на месте остановить кровотечение, так что вас привезли сюда. Вы были в числе гостей? В его голосе слышалась настороженность.
Нет: я фотограф.
Мгновенное облегчение. Ах, вы фотограф. Полагаю, полиции захочется взглянуть на ваши фотографии.
Полагаю, что да.
Вам нужен психолог? – осторожно спрашивает он. У нас есть свой падре, с ним можно поговорить, я могу распорядиться, чтобы к вам кого-нибудь прислали
Конечно, почему бы и нет.
Разумеется! Молодежь! (Интерны вытягиваются в струнку.) Срочная консультация психиатра!
Они удаляются.
Никто не приходит.
Никакого имени в моей истории болезни.
Никакого имени на табличке у меня над койкой.
Врачи не удосуживаются записывать подобные вещи, для этого у них есть другие люди. Я подзываю сестру, подлейте, пожалуйста, воды, она берет у меня данные, пока не ушла, записывает их и говорит, что нет имени.
– Меня зовут Фэй Кавареро.
– Ах, как философа, да-да!
– Да, как философа.
– Это хорошее имя, сильное имя. Вы будете сильной!
Когда подошло время ужина, я попросила тост, но о моей просьбе забыли, ах, извините, сейчас пойду и принесу, снова забыли, так что я обошлась.
Вывод: вечно мне здесь оставаться нельзя. Иначе с голоду умру.
– Сестра! – визжит женщина на койке напротив меня. – У меня голова болит! Стерва – дай мне еще анальгетиков! Стерва, что ты там копаешься, голова болит, болит, болит, болит!
