Ее слова сливаются в глухой стон, животные утробные звуки, негромкое хныканье, которое сестры не в силах заглушить.
– Дайте же ей анальгетиков, – вздыхает женщина на соседней с ней койке. – Пожалуйста, хоть что-нибудь, лишь бы она замолчала.
Когда выключают свет, женщина по-прежнему стонет, а у меня кончается вода, и никто не приходит.
Глава 94
На вторые сутки во мраке ночи я поставила левую ногу на пол.
В глубинах космоса туманности сливались в звезды, в ядрах которых начинался синтез водорода с выбросом во Вселенную света и тепла.
Поставила на пол правую ногу.
В бездонных пучинах океанов открылись магматические трещины, проливая во тьму огонь, и разные виды бактерий, амеб, простейших и крохотных извивающихся организмов, которые едва ли можно назвать живыми, за исключением того, что они дышали, двигались, размножались и разлагались, устремились к этому взрыву тепла, брали от него энергию и превращались во что-то новое.
Я встала.
Почти сразу же я упала, схватившись за спинку койки, с болью в боку, приглушенной швами и лекарствами, с кружащейся головой, с сильными коленями и шумом в ушах, со звездами в глазах и с океанами в мозгу.
Снова села.
Сосчитала до шестидесяти.
Поставила на пол левую ногу.
Сосчитала до тридцати.
Поставила на пол правую ногу.
Снова сосчитала до тридцати.
Ухватилась за штатив, на котором висели всякие емкости с антибиотиками, солевыми растворами, кровью и прочими прелестями, которые нам дает химия. Взялась за него, как за опору.
Сделала шаг.
Сосчитала до двадцати.
Потом еще шаг.
Уроки из практики бегуньи, уроки из жизни. Дели проблему на части. Не так: сегодня я пробегу марафонскую дистанцию. А так: сегодня я добегу до края парка и обратно. Завтра я добегу до магазинов. Сейчас я скажу что-нибудь доброе тому, кого ненавижу. Завтра я научусь сочувствию и начну учить французский.
Сегодня дойду до туалета, где масса крючков, ручек, ремешков, откидных стульчиков и сидений с подъемом на все случаи жизни.
Сегодня я запру дверь.
Отолью.
Попью воды из крана. Благословенной воды, попью воды, пока не станет больно, я – КОРОЛЕВА вселенной!
Шаркаю в полумраке ночной больницы.
Сестра, разбирающая документацию на столе, смущенно смотрит на меня, но я для нее проблемы не представляю, иду вроде бы медленно, но уверенно, и она возвращается к своим бумагам.
Спящие палаты, чутко спящие больные.
Бип, бип, бип, монитор засек что-то неладное, разбудив всю палату, чьи обитатели крепко зажмуривают глаза и лежат очень смирно в надежде на то, что если не обращать внимания на пиканье машины, бип, бип, бип, то оно смолкнет, исчезнет!
Кружок света от койки, где женщина махнула рукой на сон, надела наушники, пододвинула к себе телевизор на железном каркасе-руке и теперь смотрит прошлогодние фильмы. С одной стороны койки медленно наполняется жидкостью хирургическое дренажное устройство, на другой пятилитровая емкость потихоньку разбухает от мочи, на внутренней стороне ее бедра зафиксирована трубка.
Я – мои ноги
шагаю
шагаю
шагаю.
Мгновение, чтобы перевести дух. Я сижу в большом коричневом кресле рядом с женщиной с кислородной маской на лице, глаза ее закрыты, курчавые волосы собраны на подушке над головой, руки сложены одна на другую, спина прямая, она словно строгая скорбящая статуя в старой церкви. Она спала, а когда мне стало чуть полегче дышать, я открыла стоящую у ее койки небольшую тумбочку, вытащила оттуда зеленый пакет с ее вещами, украла ее джинсы, блузку и банкноту в пятьдесят евро. Оставила ей кредитные карточки и остальную наличность, молча извинилась и засунула добычу себе под пижаму.
Хромаю обратно к своей койке.
