кончиком дубинки. Выбитые зубы, хлынувшая кровь, и чертовски удачно, что у него в руке оказался пистолет. Он падает, я забираю у него оружие и стреляю почти наугад в сторону двери.
Деловитое молчание внутри, напряженное молчание снаружи, сопровождаемые нескончаемым гудением компьютеров.
Интенсивные курсы: мне казалось, что научиться стрелять будет нелегко, но в Америке это стоило сорок долларов плюс улыбка.
Они ждали, и я тоже выжидала.
В серверной был только один вход и выход. Мужчина у моих ног стонал в полубреду, прижав руки к лицу. Я пнула его ногой.
– Пошел вон, – сказала я, и хотя он оказался наполовину ослеплен, дважды повторять ему не пришлось. Он на ощупь добрался до двери и быстро на четвереньках выскочил наружу, ища, где бы ему промыть глаза.
Я ждала.
Триста двадцать секунд. Еще чуть меньше ста секунд, и копирование на мою флэшку закончится.
Затем раздался голос, говоривший по-английски, тихий и знакомый, и хотя я к этому приготовилась, дыхание все-таки участилось.
– Мисс Донован? – Это Гоген. Кто же еще, как не Гоген? – Мисс Донован, вы там?
Я вытащила из ведра петарду и начала приматывать ее к баллончику с перечным газом.
– Мисс Донован? Мисс Донован, вы меня слышите?
Отвечать нет смысла, но загрузка на флэшку еще не закончилась, так что мне требовалось еще немного времени.
– Привет, – ответила я. – Заходите, и я тут все и всех перестреляю.
Глубокий вздох, но, возможно, еще и вздох нетерпения? Знакомо ли Гогену чувство нетерпения?
– Мисс Донован, отсюда нет другого выхода.
Почему мисс Донован? Паспорта, которые он нашел в моем багаже, содержали целый веер имен, но «Рейчел Донован» было моим давнишним «псевдонимом».
– По-моему, мы раньше уже встречались, – задумчиво протянул он из-за приоткрытой двери. – Похоже, мы какое-то время весьма тесно общались.
– Вы можете описать мое лицо?
Недолгое молчание. Затем ответ:
– У меня в руке ваше фото.
– Сколько раз вы на него смотрели?
Снова молчание.
– Закройте глаза, – предложила я, – и убедитесь, сможете ли сказать, как я выгляжу.
Молчание. Я вытащила из ведра защитные очки.
– Мисс Донован, – наконец откликнулся он, – кто бы вы ни были и как бы вам ни удавалось проворачивать этот ваш… ваш трюк, вы слишком замечательны и талантливы, чтобы окончить здесь свой путь. Однако мистер Перейра-Конрой поручил мне защищать его интересы, что я и сделаю.
Четыреста шестьдесят секунд.
Шестьдесят одна, шестьдесят две, шестьдесят три…
– Прошу вас – бросьте оружие на пол и выходите, – продолжил он спокойным тоном. Но вот же он – страх, в его голосе страх, который я приняла за нетерпение, но нет, это страх, поскольку я – великое непознанное, нечто, что он не может объяснить, а подобные вещи не вызывают у Гогена нетерпения, он скорее всего боится.
Четыреста семьдесят три, семьдесят четыре, семьдесят пять.
На четыреста семьдесят девятой секунде закончилось копирование на флэшку полного содержимого ядра программы «Совершенство». Произошло это беззвучно, в комнате ничего не изменилось, никаких взрывов компьютеров, никаких искр. Некогда единственный в своем роде продукт теперь был клонирован, и я обвязала нос и рот своей элегантной белой блузкой, затянув узлом рукава, пока Гоген ждал.
Наконец он сказал:
– Я видел запись вашего разговора с доктором Перейра-Конрой в заведении, где вы ели лапшу.
Я вытащила флэшку, примотала ее к лодыжке, а сверху натянула носок.
– Ее охранники клянутся, что она ела одна, хотя они все время следили за вами обеими.
Дубинку под руку, крепко сжимавшую взятый у упавшего охранника пистолет, петарда привязана к баллончику с перечным газом, очки на лице, пластиковый пакет с оставшимся инструментом и пакетом йогурта на локте. Свободными остались лишь ноги, готовые бежать.
– Еще я видел вас на камерах на приеме в Дубае прямо перед тем, как украли бриллианты. А потом еще и тут, в Токио, в здании ста шести, где вы обследовали апартаменты и крутились вокруг семьи Перейра-Конрой. Я был там, вероятно, смотрел прямо на вас, однако похоже, что связь между фото на дисплее и увиденным мной образом – скорее неувиденным – вашего лица у меня в мозгу как-то нарушилась. Такое стойкое разобщение подразумевает, что вы достигли чего-то большего, чем просто… преходящий трюк фокусника. Доктор Перейра говорит, что это самое захватывающее явление, о котором она
