«Элке, наверное, лучше бы не пить».
– Наливай. И пожрать чего-нибудь.
– Ты проходи, раздевайся. Мы печенку пожарили, макароны сварили, с соусом, будешь? – суетливо говорила Эля.
– Буду.
– Мы еще и сами не ели. Не успели. – Кира ринулась на кухню.
Они с Элкой заметались, выставляя на стол свои кулинарные шедевры. Кира вытащила бутылку коньяка. Нарезала лимон. Денис вымыл руки, уселся за стол.
– Садитесь уже, девчонки.
Кира и Эля тоже сели. Налили. Выпили.
– Кажется, отпустило немного. – Денис потер лоб рукой, надолго замолчал. Подруги ждали, что он скажет, не лезли с вопросами.
– Короче, нет у меня больше дома.
– Как? – в унисон ахнули Кира и Эля.
– Очень просто. Пришел, пытаюсь дверь открыть, ключ не подходит. Звоню. Открывает Ленка. Новая, утренняя. Не моя. Мам, кричит, тут дядя пришел. Выходит Алиса. За ней мужик какой-то идет. «Вам кого? – спрашивают. Вежливо так. Я сразу все понял, конечно. Только и думаю, как бы уйти поскорее. С другой стороны, и проверить хотелось. Сказал, что ищу Грачева Дениса. Они переглянулись удивленно: «Не знаем такого. Здесь таких нет…»
Он налил себе еще коньяка и выпил залпом, как водку. Кира и Элка потрясенно молчали.
– Мне вот интересно, – продолжил Денис, – для других я еще существую или помер в младенчестве? Как Миля?
Кира, ни слова не говоря, вскочила со стула и выбежала из комнаты. Через мгновение вернулась обратно. В руках у нее снова был синий альбом с институтскими фотографиями.
– По-моему, существуешь. Ты есть на снимках, а Мили нет, – пояснила она, заметив непонимание во взгляде Дениса.
– А Леня есть? – спросил Дэн.
– Леня есть. Он же умер в
– Как это радует! Значит, умру как Ленька. В наши дни. Хоть помнить кто-то будет после смерти.
– Прекрати, Денис! – жестко бросила Кира. – Никто больше не умрет. Мы что-нибудь придумаем, мы же теперь хоть что-то знаем. И вешаться не собираемся. Нельзя отчаиваться.
– Извини, – проворчал Денис после короткой паузы.
– Если хочешь, можем позвонить твоим родителям. Посмотрим, что они скажут. Или кому-нибудь с работы, – дрожащим голосом предложила Эля.
– А что? Это идея. Давайте попробуем, – согласился Денис. Вытащил свой сотовый, набрал номер и протянул телефон Элке. – Подойдут мать или отец, попроси меня к телефону. Если что, скажешь, ошиблась номером.
– Але, – густым басом ответила трубка.
– Добрый вечер! – Элкин голос звучал спокойно и вполне естественно. – Можно попросить к телефону Дениса?
– Дениса? А кто его спрашивает?
– Эльвира Яруллина. Мы с ним учились вместе, – не стала врать Эля.
– Вы знаете, уважаемая Эльвира, – размеренно начал отец, – а он ведь не подошел еще. На работе. Вы номер оставьте, и я передам, чтобы он вам перезвонил.
– Значит, он на работе? Тогда передайте ему, что я звонила, хорошо? Всего доброго.
– По крайней мере, мы знаем, что у тебя есть работа, – заметила Кира.
– А отец и не удивился, что ты туда позвонила, – задумчиво проговорил Денис, – получается, я живу с родителями.
– Выходит, так.
За невеселыми разговорами они быстро доели ужин. Получилось вкусно, но никто этого не заметил. Выпитая бутылка коньяка тоже пропала даром: в головах не зашумело, желанного забытья, пусть и кратковременного, не наступило.
Встав из-за стола, инстинктивно разделились: каждому хотелось побыть наедине с собой, осмыслить происходящее. Кира занялась уборкой кухни, отказавшись от помощи Эльвиры. Денис отправился принимать душ. Эля притихла в комнате.
Наспех зализав душевные раны, все трое опять собрались вместе, за пустым кухонным столом.
– Что теперь станем делать? Какие предложения?
– Я тут подумал, – Денис сцепил руки в замок, – и вы, наверное, со мной согласны, раз уж все началось после нашей поездки за город, логично считать ее отправной точкой всего этого кошмара. Так?
Девушки кивнули.
