Язык не отвалился. Пол не разверзся. Почему Тиран интересуется? Какое дело научной разведке до личной жизни кавалера Сандерсона?! Здесь не полиция нравов! Или… Гюнтер похолодел. Неужели Мирра была шпионкой?! Что я ей выболтал? О чём мы беседовали в постели?! Мысли путались, пульс острым клювом долбил виски. Успокойся. Успокойся, балбес! Может, всё не так плохо…
– Я в вас не ошибся, – кивнул Тиран. – Благодарю, вы честный человек. Увы, мне придётся уточнить подробности. Она предохранялась?
– Зачем?!
– Чтобы не забеременеть.
– Зачем вы меня об этом спрашиваете?!
Тиран сцепил руки, хрустнул пальцами.
– В шпионском фильме вам бы напомнили, что вопросы здесь задаю я. Но мы не в фильме. Я не хочу, чтобы между нами остались недоговорённости. Всё это может иметь прямое отношение к проекту «Кольцо». Вам придётся пережить ещё несколько неприятных минут. Ответить на ряд интимных вопросов. Эти ответы очень важны для нашего общего дела. Понимаете, Гюнтер?
– Д-да, понимаю.
Ничего он не понимал. При чём тут его мимолётная связь с ветреной брамайни? Больше семи лет прошло… Если Мирра не шпионка, то кто она? Угроза разглашения государственной тайны отодвинулась, но всё ещё висела над головой.
– Повторяю вопрос: она предохранялась?
– И я повторяю: зачем?
Гюнтер нашёл в себе силы кисло улыбнуться. Уши его пылали. Губы дрожали, но он говорил дальше, не останавливаясь:
– Вы лучше меня знаете: женщинам… в смысле, девочкам в детстве делают коррекцию. Им больше не нужно предохраняться. Наоборот, таблетку следует принять, чтобы зачать ребёнка.
– Н-да… – Тиран барабанил пальцами по столу. – Гюнтер Сандерсон, наивное дитя цивилизации. Это у нас, на Ларгитасе, коррекцию делают всем девочкам без исключения. Разве что родители будут против по религиозным соображениям, но такое случается редко. А на других планетах, которые победнее… На Чайтре, где родилась Мирра Джутхани, коррекцию делают только тем, чьи родители способны заплатить за процедуру. По брамайнским меркам это богачи. Мирра родилась в бедной семье, так что о коррекции мы можем забыть. В третий раз повторяю вопрос: она предохранялась?
Память, подумал Гюнтер. Профессиональная память людей с татуированными ноздрями. Ему чертовски не хотелось ворошить грехи былого.
– Таблетки? Свечи? Капсулы?
– Нет.
– Мазь? Маточный колпачок? ВДС?
– Что?
– Волновой деструктор сперматозоидов.
– Нет. Вроде, ничего такого… По крайней мере, при мне. Но я мог и не видеть: она выходила в душ.
– А вы?
– И я выходил…
– Ясно. Вы, как я понимаю, тоже не предохранялись.
– Она меня чем-то заразила? Чем-то опасным?! С инкубационным периодом в семь лет?!
– Ларгитасской науке такие болезни неизвестны. Полагаю, вы совершенно здоровы. Меня интересуют обстоятельства вашей близости. Опишите всё как можно подробнее. И нет, я не извращенец. Думаете, мне доставляет удовольствие копаться в вашем грязном белье? Это необходимо для дела.
Гюнтер отвернулся. Ему хотелось разбежаться и удариться головой об стену.
– Ладно, начнём с самого безобидного. Вы что-то ели? Пили?
– Да.
– Что именно?
– Перед тем, как она обратилась ко мне, я ел омлет. Пил сок. Мультивитаминный. Она ела салат. Фруктово-овощной. С сыром и орехами. Что-то пила. Прозрачная бесцветная жидкость. Что именно, не знаю. Полагаю, что-то слабоалкогольное.
– Позже вы употребляли алкоголь? Стимуляторы?
– Нет.
– Нейроволновые возбудители?
– Нет!
– Наркотики?
– Нет!!!
– Хорошо. Дальше.
