– Есть запустить резонанс.
Пульс зачастил. Шестёрка менталов превратилась в сердце рейдера, и сердце это билось всё мощнее, гоня по кругу набирающий силу эмо-поток, готовясь по команде извергнуть его в окружающее пространство. Связь разносила деловитые команды и подтверждения, все секции «Ловчего» на объёмной схеме светились зелёным. В соседней сфере бежали строки технической информации.
– Нас атакуют! Красный код!
Корабль содрогнулся. Ленты безопасности прижали Седрика к креслу.
– Волновой удар!
– Сбой в реакторе!
– Спецкоманда – импульс! Полная мощность!
Нет, они не подвели. Эмо-импульс колоссальной силы ушёл в космос. Седрику представилось, как от камня, брошенного в воду, разбегаются круги, превращаясь в сокрушительный кошмар цунами.
– Импульс! Ещё!
Шестикамерное сердце толчками выбрасывало из корабля волну за волной, но запасы «ментальной крови» имели предел. Ослабел пульс, истончилась связь. Кси-волна задрожала перетянутой струной, в неё влились паразитные гармоники…
– Импульс!
«Ловчего» снова тряхнуло. Два отсека на схеме загорелись красным.
– Волновые деструкторы – огонь на поражение!
– Плазматоры – огонь!
– Межфазники к бою!
– Повреждение обшивки! Разгерметизация в отсеках два, три и пять!
– Задраить межсекторные переборки!
– Всем надеть скафандры! Повторяю: всем надеть скафандры!
Теперь «Ловчего» трясло непрерывно. Разъярённый исполин ухватил корабль могучими ручищами и в раздражении пытался вытряхнуть из жестянки её жалкое содержимое.
– Межфазники – огонь!
– Реактор в критическом режиме!
– Заглушить реактор!
– Есть заглушить реактор!
Единство менталов распалось. Чувство было болезненным – словно теряешь части тела. Несущая кси-волна расплескалась брызгами, в оголённое, лишённое защитных блоков сознание Седрика ворвались паника и боль – свои, чужие, не разобрать…
Он закрылся, возвращая ясность мыслей и чувств. Скафандр! Был приказ надеть скафандры! Непослушными пальцами Седрик отстегнул страховочные ленты – и очередной толчок буквально вышвырнул его из кресла. Упав на колени, Седрик на карачках рванул к скафандру, закреплённому возле аварийного выхода. Три метра, два…
– Повреждение Кольца! Повторяю: повреждение Кольца!
– Всем членам спецкоманды…
Он уже втискивался в скользкое нутро скафандра, чувствуя, как полимер «змеиной кожи» плотно облегает тело, когда что-то оглушительно затрещало. Треск сменился свистом, зловещим и пронзительным, и наступила тишина.
Тишина безвоздушного космического пространства.
«Шлем! – Седрик разевал рот, как рыба, выброшенная на берег. – Надо надеть шлем! Я успею…»
Он не успел.
Гюнтер налил себе лимонаду из кувшина, поглядел на просвет. Мутноватая золотистая жидкость искрилась в свете заходящего солнца. В ней кружились тонкие волоконца, утверждая: напиток – натуральней не бывает. Родниковая вода, свежевыжатый лимон, сахар, чуточку соды. Звонкие кубики льда. Гюнтер приложил холодный стакан к пылающему лбу: нет, бесполезно. Осушив стакан в три жадных глотка, он налил ещё. Лоб и виски гадко ныли, словно застуженные на холоде суставы, но принимать болеутоляющее кавалер Сандерсон не желал из странного, плохо объяснимого упрямства – хотя в аптечке имелась дюжина препаратов, один другого эффективнее.
Да что аптечка? Ему выделили не дом – выражаясь фигурально, полную чашу! Два этажа: шесть комнат на первом, четыре – на втором. Это не считая мансарды и подвала, куда он ещё только собирался заглянуть. Широченная, хоть на грузовике катайся, веранда. Два балкона с видами на ухоженный парк и крошечное озеро. Мебель в стиле «эко-модерн» – элегантная, удобная, в кремово-кофейных тонах. Гарнитур не серийный, изготовлен на заказ: от письменного стола и троицы рабочих кресел (кабинет на втором этаже) до грандиозного сексодрома с изменяемой конфигурацией и встроенными
