другое — подозревать его в конкретном убийстве. Или даже в двух. Так что про школьницу и бомжа лучше помолчать. Если этот американец узнает, что я углядел между двумя убийствами и его персоной какую-то связь, он меня сразу же прикончит. В этом я не сомневался. С другой стороны, если я буду изображать из себя ничего не подозревающего дурачка, он может не устоять перед соблазном убить еще одного идиота, то есть меня. Во всем нужна мера.
— Между прочим, мы так и не решили, куда сегодня пойдем. У тебя есть какие-то пожелания? — спросил я у Фрэнка.
— Это, Кенжи, твоя работа — подкидывать мне интересные идеи.
Я как можно более спокойно сказал то, что секунду назад пришло мне в голову:
— Ну что ж, тогда давай пойдем в баттинг-центр и немного поиграем в бейсбол. Скажем, часов до пяти. Утра, разумеется. Как тебе такая идея?
— До пяти часов? Утра? — радостно переспросил Фрэнк.
— Йес, йес. — Я изо всех сил закивал головой.
Он улыбнулся мне в ответ стандартной американской улыбкой во весь рот. Потом одной рукой высоко поднял кружку, другой потрепал меня по плечу и громко рассмеялся. Смеющийся американец с кружкой пива — это нечто такое же само собой разумеющееся, как японец с фотоаппаратом на шее, вежливо кланяющийся направо и налево. Люди, сидевшие неподалеку от нас, с дружелюбным любопытством обернулись на громкий и неожиданный смех. Фрэнк им явно понравился. Японцам вообще нравится глядеть на смеющихся иностранцев. Приятно видеть, что человек, судя по всему, не зря проделал нелегкий путь до Японии, если он в состоянии радоваться и получать удовольствие от своего пребывания здесь. Мы, японцы, рассуждаем примерно следующим образом: «Раз иностранцам у нас нравится, значит, наша страна и наш бар — не такие уж плохие. А может быть, даже и очень хорошие. И в таком случае нам крупно повезло, что мы здесь живем и можем хоть каждый день приходить в этот бар и как следует напиваться».
Бар и в самом деле был неплохой. В нем играл на удивление приличный джаз, да и освещение было подобрано с большим вкусом. В этой интимной полутьме люди, сидевшие рядом, даже если бы очень захотели, вряд ли смогли бы разглядеть лицо Фрэнка. Им бы не удалось увидеть, что, даже когда Фрэнк заливисто смеялся, похлопывая меня по плечу, глаза его оставались холодными, как стеклянные шарики. Во что бы то ни стало мне нужно было выдержать этот стеклянный взгляд и по возможности изобразить искреннюю радость.
Никогда еще улыбка не стоила мне такого труда. Я снова начал опасаться за свои нервы — кто знает, сколько времени я выдержу такое напряжение?
— До пяти утра, Кенжи, я буду заниматься сексом. Понимаешь? Сексом. Вот только пиво допью, взбодрюсь, и мы с тобой сразу же пойдем в какое-нибудь заведение, где меня наконец-то обслужат как следует.
В общем, по его словам было не очень ясно, подействовала ли моя шутка насчет баттинг-центра или нет.
После разговора с Джун, уже по дороге в «Принц», я на всякий случай купил газовый баллончик. Правда, она настаивала на том, чтобы я купил электрошокер, но, на мой взгляд, это была неудачная идея. Слишком уж много возни с этой штуковиной. Пока ее включишь — тебя уже десять раз поиметь успеют, а если изначально оставить ее включенной, то батарейка моментально садится. Получается, что электрошокером удобно защищаться, если ты точно знаешь, где и когда на тебя нападут. А в остальных случаях он не очень-то подходит для самозащиты.
«Надо от этого чувака избавляться. Пусть в одиночку развлекается», — подумал я, глядя на Фрэнка. Можно было, например, отправить его пообщаться с хостессами в «Китайский клуб» или просто посоветовать пойти часа на три в лав-отель с какой-нибудь южноамериканской проституткой.
— Короче, тебе срочно нужна женщина, и ты готов заплатить ей за услуги, — подытожил я.
— А как же, — ответил Фрэнк. — Только сейчас на мой вкус еще немного рановато для таких услуг.
— Твое дело, конечно, но чем позже — тем меньше шансов найти что-нибудь приличное. Не забывай, что через два дня Новый год. Все фирмы закрываются, служащие разъезжаются, чтобы провести отпуск с семьей, так что спроса на проституток в это время обычно нет. А где нет спроса, там нет и предложения.
— Ладно, Кенжи, не переживай. Я на этот счет все уже разузнал.
— Что «все»?
— Все, что меня интересовало. Я тут после обеда прогулялся немного и заодно расспросил как следует одного негра, который флаеры на улице раздает. Помнишь, мы вчера его встретили? Так вот, он мне много чего интересного рассказал. Я еще с одной девушкой пообщался — она там неподалеку стояла. Девушка эта по-английски с трудом, но все же разговаривает. Она мне сказала, что в Новый год все работают как обычно. Подумай сам, Кенжи, какое дело этим проституткам до Нового года? Они же специально из-за границы приезжают, чтобы деньги зарабатывать.
— Я смотрю, ты и без меня прекрасно справляешься. Вон сколько всего разузнал, — сказал я и подумал, что было бы просто супер, если бы Фрэнк сам поискал себе женщину, раз моя помощь ему не нужна.
— Кенжи, ну как ты можешь так говорить? Ты ведь не просто сопровождающий — ты теперь мой друг. Неужели ты на меня обиделся из-за этой прогулки? Я совсем не подумал о том, что это может задеть твою профессиональную гордость. Прости меня, пожалуйста, если я тебя расстроил.
— Да ладно. Я не в обиде. — Теперь мне пришлось изобразить дружескую улыбку. Фрэнк был абсолютно не похож на себя вчерашнего. Весь такой энергичный, и оптимизма хоть отбавляй. И даже голос у него звучал по-другому, как-то громче и резче. «Либо нервничает, либо просто перевозбудился», — подумал я и спросил: — Ты, похоже, вчера крепко спал. Хорошо выглядишь.
Фрэнк покачал головой:
— Да я час всего спал.
— Час?
— Ага. Но это в порядке вещей. Я всегда мало сплю, когда у меня в мозгу новые клетки вырабатываются. Это же известный факт, в обычной ситуации сон прежде всего необходим не для тела, а для мозга. Во время сна отдыхает именно мозг, потому что тело может отдохнуть и без этого — лег себе на бок и восстанавливаешь физические силы. А мозг восстанавливается, только когда мы спим. Поэтому если долго не спать, то можно очень сильно себе навредить, ведь мозг разрушается именно из-за недосыпания.
В этот момент в бар зашла одна моя знакомая. Девушка по имени Норико, одна из немногих девушек- зазывал. Норико работала в клубе знакомств. Я помахал ей рукой, чтобы она подошла к нам.
Клуб знакомств устроен следующим образом. Сначала работники клуба находят девушек. То есть они стоят прямо на улице и предлагают проходящим мимо женщинам — молодым и не очень — заглянуть в клуб. Согласившиеся получают бесплатную выпивку и бесплатное караоке, а также шанс познакомиться с обходительным кавалером. Разумеется, за выпивку и караоке платят мужчины, которые заходят в клуб.
— О, Кенжи. Давно не виделись. — Норико не спеша подошла к нам.
— Это Норико, — сказал я Фрэнку, — она здорово разбирается в здешних заведениях. У нее можно узнать, куда лучше пойти. А это — Фрэнк, мой клиент, — заговорив с Норико, я перешел на японский. Она вообще английского не знала. Ну разве что пару слов. Ей было что-то около двадцати, но в школе она училась только первые шесть лет. После шестого класса Норико большую часть времени провела не в школе, а в исправительной колонии. Так что она была, что называется, закоренелой малолетней преступницей.
Впрочем, все эти подробности я узнал не от нее. В Кабуки-тё о Норико ходило множество слухов, но правды никто не знал. Даже напившись вдрызг, Норико никогда не рассказывала о своем прошлом. И хотя выражение «малолетние преступники» теперь встречается крайне редко, оно вряд ли окончательно выйдет из употребления, пока в Японии есть такие, как Норико.
Пока я представлял их друг другу, Фрэнк все больше мрачнел. В его глазах промелькнула сначала злоба, потом неприязнь и, наконец, безнадежность и разочарование. Норико лишь в самом начале знакомства вскользь взглянула на Фрэнка и больше уже ни разу на него не посмотрела. Такие, как она,
