решит, что я над ней смеюсь, она придет в бешенство. А если она придет в бешенство, то тогда пиши пропало.
Фрэнк, похоже, занервничал. Лицо его мрачнело и становилось все неприятней на вид, по мере того как он свирепел. «Ну вот, опять, — подумал я. — Сейчас снова начнется». Между прочим, я заподозрил Фрэнка в убийстве школьницы именно после того, как увидел это его личико.
Норико, взглянув на него, видимо, тоже почувствовала неладное. Она презрительно поджала губы, но притихла и оставила мои слова без комментария.
— Кенжи, — сиплым шепотом произнес Фрэнк. — Кенжи, скажи мне, эта женщина — проститутка?
— Он спрашивает, спишь ли ты с мужчинами за деньги, — перевел я для Норико.
Она, пытливо глядя на Фрэнка, ответила:
— Я — нет, но в нашем заведении есть и такие, которые спят.
— Понятно, — все с тем же выражением на лице сказал Фрэнк. — Мне все понятно. Кенжи, мы сейчас идем в ее заведение.
Девушки сидели за столиками. Перед каждой стояла табличка с номером. Пять табличек. Пять девушек. Девушки пили фруктовый сок и виски с содовой. Одна из них, с микрофоном в руке, пела караоке.
Норико налила нам с Фрэнком по кружке пива и, протянув каждому бумажный лист размером с открытку, принялась объяснять систему работы своего заведения.
— На этом листочке вы напишете номер той девушки, которая вам больше всего понравилась. Это платная услуга. Каждый номер стоит две тысячи йен. Кроме номера девушки на этом листе можно писать разные просьбы. В смысле чего бы вы хотели от вашей избранницы в течение вечера. Типа «пойдем куда- нибудь» или «давай пока посидим тут». Только пишите поподробнее, а то у нас здесь девушки — самые обычные. Не профессионалки, а любительницы.
— Что она говорит? — спросил Фрэнк. Я перевел.
Все пять девушек были абсолютно разными и по внешности, и по стилю, и по манере поведения. Густо накрашенная девица за первым столом, одетая в белое платьице-мини, никак не походила на любительницу. Откуда, скажите, взяться любительнице в Кабуки-тё, да еще тридцатого декабря, да еще и в белом мини- платьице? По-моему, любительниц здесь уже лет пять как никто не видел. Вторая девушка была одета в кожаный пиджак и вельветовые брюки. Номер три — в щегольской кремовый костюм, а последние две барышни — номер четыре и номер пять — приоделись в одинаковые, дорогие на вид, черные свитера, только одна была в слаксах, а другая — в юбке.
Девица номер один только что закончила петь караоке. Очередь перешла к девушке за третьим столом. Она выбрала хит десятилетней давности в исполнении Сэйко Мацуды.
— Кенжи, объясни мне, куда мы попали? Что здесь происходит?
Я толком не знал, что ответить на этот вопрос.
— Разве Норико не говорила, что у нее в заведении работают профессионалки?
— Профессионалки, любительницы — в последнее время у нас в Японии много стало таких, что уже и не разберешь, — сказал я. Фрэнка, похоже, мой ответ вполне устроил.
Номер один и номер три как по команде начали нам улыбаться. По их внешнему виду нельзя было сказать ничего определенного. Ну девушки себе и девушки. Они ведь всякие бывают.
В зале стояло шесть-семь столов. Стены были оклеены тускло-оранжевыми обоями, на которых с трудом просматривался блеклый абстрактный узор. Наверное, хозяева хотели, чтобы их заведение выглядело пошикарней, вот и подыскали для своих стен некую имитацию гобелена из заграничной резиденции. Только вот орнамент выбрали неудачный, и никакого шика не получилось.
Поверх обоев в некоторых местах висели картины. Типичные натюрмортики. Такие обычно вывешивают в галерее среднестатистического провинциального торгового центра — не на продажу, а для бесплатного просмотра.
На столах лежали меню — в одну страницу, — украшенные по углам веселенькими цветочками. Текст был старательно выведен от руки: «Яки-соба[27]. Вкуснее всего с фирменным соусом!» или: «Настоящий рамён[28]. Сделано с любовью!» И так далее в том же роде.
За стойкой виднелся проход на крохотную кухоньку, в которой, кроме раковины и микроволновки, ничего больше не было. Между столиками быстро передвигались двое: мужчина средних лет — вероятней всего, хозяин заведения — и молодой официант с пирсингом в носу и на губе. Кроме нас Фрэнком здесь был еще один посетитель — мужчина лет сорока, по виду похожий на государственного служащего.
— Кенжи, кто из этих женщин профессиональная проститутка? — спросил Фрэнк с шариковой ручкой наперевес. — Я ведь, кажется, вполне ясно выразился: я хочу трахаться. Норико пообещала мне профессионалок!
Я обвел взглядом всех пятерых, прикидывая, какая из них согласится на тесное общение с Фрэнком вне стен этого заведения. Но все они выглядели одинаково. Любая могла сойти как за проститутку, так и за обычную секретаршу. Хотя по-настоящему порядочной женщины среди них быть не могло. Впрочем, мне все чаще кажется, что по-настоящему порядочных теперь по всей Японии днем с огнем не сыщешь.
На листочках, которые выдала нам Норико, имелись четыре небольшие графы для записи кратких сведений о клиенте: «имя», «возраст», «профессия» и «куда вы обычно ходите развлекаться». Ниже клиент должен был написать, как он намерен провести сегодняшний вечер с понравившейся ему девушкой. Заполненную карточку отдают избраннице. По законам заведения, девушка, прежде чем знакомиться с клиентом, должна прочесть то, что он написал, и выбрать один из четырех вариантов ответа:
а) Я с удовольствием принимаю любое ваше предложение.
б) Давайте выпьем где-нибудь в другом месте.
в) Давайте пока останемся здесь. Выпьем, поговорим и решим, что делать дальше. Все зависит от вас.
г) Мне очень жаль, но сегодня я не смогу принять ваше предложение.
Как говорится, «нужное подчеркнуть».
После того как девушка дает ответ, листочек снова возвращается к клиенту, и тогда — с вероятностью три из четырех — происходит долгожданное знакомство.
Фрэнк выбрал девушку номер один. Я наскоро заполнил его карточку: Фрэнк Маслоеда, 35 лет, директор предприятия по автомобильному импорту, предпочитает Манхэттенские клубы. Хочет провести романтическую и вместе с тем эротическую ночь.
Сам я не очень-то хотел выбирать себе партнершу, но по здешним правилам девушка не могла знакомиться сразу с двумя мужчинами, поэтому мне тоже пришлось заполнять свой листочек. Я выбрал девушку номер два.
Фрэнк заплатил за себя и за меня по две тысяч йен наличными. Он достал свой кошелек из искусственной змеиной кожи, вынул из него купюру в десять тысяч и протянул ее Норико. Та взяла деньги и передала девушкам наши «личные карточки».
Номер один и номер два, прочитав написанное, пристально на нас посмотрели, после чего снова уткнулись в листочки. Они выбирали ответ совсем как школьницы на экзамене, покусывая шариковую ручку и морща лоб.
— Ладно, мне пора. — Норико направилась было к выходу, но Фрэнк ее остановил:
— Одну секундочку. Всего лишь одну, — сказал он.
— В чем дело? — спросила Норико, усаживаясь.
— Я бы хотел тебя поблагодарить.
— Не стоит благодарности. Это моя работа.
— Нет-нет, я хочу тебе кое-что рассказать. Кое-что о нас, о людях… вернее, о той психической энергии, которая в нас заложена. Вот, посмотри сюда внимательно. Посмотри на мои указательные пальцы. — С этими словами Фрэнк сложил обе ладони, как для молитвы.
— Ну-ка смотри. Видишь, это мои указательные пальцы — левый и правый. Они одной длины. Правильно? Во-от. А через тридцать секунд левый станет длиннее, чем правый. Смотри хорошенько. —
