Она сказала с жаром:
– Да, ваше величество!.. Это значит, эти двое и свита признали вас. Поздравляю с победой.
Я с удовольствием смотрел в ее раскрасневшееся лицо. Вот как выглядит смычка личных интересов с государственными. Чтобы укрепить свое положение, ей приходится укреплять мою власть и этот вот мой трон.
– Спасибо, Самантелла, – сказал я дружески, – только не перегибайте, хорошо? Я толерантен, что значит – равнодушен, но мои соратники люди более чистые, честные и прямодушные.
– Ваше величество?
Я пояснил:
– Им нужно привыкать медленно, постепенно. А самый лучший вариант, чтобы все проходило как-то незаметно для них.
– Хорошо бы чем-то отвлекать в это время, – предложила она.
– Они и так загружены работой, – ответил я. – Нас мало, увы.
Она подумала, сказала с оживлением:
– Мужчины обожают оружие, а у нас сталь высшего качества! Простите, ваше величество, ваши люди отважны и беззаветно преданы вам, однако их доспехи не очень высокого качества. Если вашим военачальникам предложить перевооружиться в наше?
Я усмехнулся.
– Уже перевооружаются.
– А если всю армию?
– Хорошая идея, – согласился я. – Нашим воякам на радость, а вашей промышленности возможность отхватить крупный военный заказ. Наши самые великие критики вашей жизни… не умолкнут сразу, конечно, но повернутся в сторону дискуссий. Дескать, какие мечи ковать, какие не ковать, какие шпоры изготавливать, чтобы по коврам… Нет-нет, герцогиня, сапоги со шпорами – это свято. Даже не смотрите так. Понадобится время, чтобы военачальники сменили на туфли.
Она вскрикнула воспламененно:
– Ох, ваше величество!.. Неужели это когда-то произойдет?
– Возможно, – сказал я, – даже при нашей жизни. Но нынешняя моя армия – армия героев, презревших грошевый уют… Скорее взбунтуются, чем сменят благородные сапоги на презренные туфли.
Сон долго не приходил, слишком нервничаю из-за Скагеррака, потом забылся на два-три часа и проснулся задолго до рассвета. Герцогиня крепко спит рядом, щечки раскраснелись, полные губы стали еще полнее, приоткрылись, показывая красивые белые зубы, дышит через рот, нехорошо, ну да ладно, мне какая разница, лишь бы не храпела…
Стараясь не разбудить, создал чашку с горячим сладким кофе, тихонько отхлебывал. Герцогиня, не просыпаясь, потянула ноздрями, беспокойно задвигалась.
Я замер, но все равно распахнула сонные глаза.
– Ой, ваше величество… почему не спите?
– Не знаю, – ответил я. – Просто не спится. Само. Хотите кофе?
– Если вас не затруднит…
– Это не затруднит, – ответил я, в последний момент удержавшись от «для вас ничего не затруднит», что было бы глупо и непростительно для деятеля моего ранга и масштаба. – Вот, держите… Если недостаточно сладко, скажите.
– Ваше величество, все великолепно!
– Не льстите, – сказал я с укором, – а то мне обидно…
– Почему?
– Выходит, я лучше в роли повара?
– Ваше величество!
Я прижал палец к губам.
– Тихо. Скоро явится команда самых знатных и наиболее, как говорите, родовитых? Не дадут допить спокойно. Да и не стоит им показывать, как именно ведем себя не по правилам. Пусть фантазируют!
Через полчаса я был уже в кабинете, проверил, плотно ли закрыта дверь, в коридоре тихо, задернул штору и торопливо потер кольцо.
– Серфик!
Комнату перечеркнула красная извилистая линия, Серфик сделал эффектную мертвую петлю и завис перед моим лицом, часто-часто трепеща мерцающими крылышками.
– Что узнал?
