Словом, все!.. Вкратце, но полно. Будьте готовы предоставить дополнительные сведения по вопросам, что заинтересуют меня особо.
Он, весь трепеща от усердия и ужаса, торопливо поклонился.
– Все, что скажете, ваша Небесная Мощь!
– Завтра мне на стол, – уточнил я и, повернувшись, пошел обратно, а сзади торопливо застучали каблучки.
Сокращая путь, прошел через залы, в которых еще не бывал, все то же ощущение, что иду внутри разукрашенной ювелирами драгоценной шкатулки: даже стены и потолок блестят знакомой желтизной, и, как мне кажется, это не позолота, фигурки из настоящего золота. Барельефы на стенах, потолке, ни пятнышка свободного места.
Тяжелые бархатные шторы, закрывающие панорамные окна, расшиты в обязательном порядке толстыми золотыми нитями, узор изысканный, на потолке двумя рядами хрустальные люстры, от которых идет сильный, но не слепящий свет, а беседующие на диванах вдоль стен придворные почтительно поднимаются и застывают в изысканных поклонах и приседах.
На той стороне здания расположены две оружейные мастерские, хотя само оружие здесь не делают, а только декорируют золотыми вставками, накладками и драгоценными камнями, ибо императорская гвардия дворца тоже должна выглядеть достойно роскошного дворца, в котором несет службу.
Вообще-то и само оружие сюда доставляется из лучших мастерских империи, потому мои военачальники зачастили сюда сразу. Сперва ради мечей из такой стали, что разрубает наши мечи, не получив ни зазубрины, а затем уже ради украшений, потому что мужчина себя не украсит, а коня и меч – обязательно.
Из оружейной вышел Кенговейн, тут же низко поклонился, адресуясь, как я сразу понял, не мне, а топающей сзади принцессе.
– Ваше высочество! – вскрикнул он. – Наконец-то наш сэр Ричард повеселеет!..
– С чего веселиться? – буркнул я. – Мечи украшаете, стыд какой, а скоро и туфли наденете!
Он вскрикнул в патетическом негодовании:
– Туфли?.. Ни за что!
Принцесса посмотрела на него с негодованием. Кенговейн развел руками, а я добавил ядовито:
– А еще и парик, чует мое многострадальное сердце, напялите.
Он даже дернулся, словно его ударили снизу в подбородок.
– Это уже совсем мерзко! Зачем?
– Без парика неприлично, – пояснил я. – Посмотрите на герцога Гуммельсберга!.. Да, парик пока не носит, но и не осуждает. Здесь это официальный головной убор аристократии. Когда женских волос не хватает на изготовление, часть заключенных казнят, выбирая тех, у кого волосы длинные и красивые.
Он высоко вскинул брови.
– Шутите?
– Какие шутки? – спросил я. – Спросите у принцессы, она знает. Парики в основном делают из волос казненных. Это удешевляет их стоимость. Хотя, конечно, для слуг и народа попроще парики из овечьей шерсти, собачьих хвостов… Но для аристократии только из мягких женских волос!.. Здесь женщин перед казнью всегда обривают наголо. Не заметили?
Он буркнул:
– Не присматривался.
Я сказал с мягким укором:
– Загоните вы себя работой, сэр Кенговейн. Нужно и развлекаться хоть немного, ходить на публичные казни. Там в толпе можно встретить очень милых девушек. Посмотрите на работу палача, бывают просто виртуозы!.. Редко видишь наглядно, что человек любит свою работу и делает ее душевно, тщательно, профессионально под бурные и продолжительные аплодисменты!
Он покосился на молча слушающую принцессу, отвесил ей короткий поклон.
– Ваше высочество…
Мы прошли дальше, принцесса порывалась что-то сказать, в это время один из воинов, что шел навстречу, заулыбался во весь рот, сказал фамильярно:
– Сэр Ричард, наконец-то видим вас с красивой девушкой!
Я отмахнулся.
– Да не моя это, не моя…
Он сказал уже вдогонку:
– А жаль, дивно красивая.
Принцесса смолчала, но на личике тут же высветилось крупными буквами высокомерное негодование, но я никак не реагировал, наконец она
