Судя по его лицу, он едва верил в такой быстрый конец предварительных переговоров по подготовке императорских переговоров. В этом мире обычные церемониалы без крупных военных конфликтов раздуваются до неимоверных размеров.
Я сказал небрежным тоном:
– Кстати, если кто из ваших задумает какую-то хитрость, что и не хитрость, а как бы государственная необходимость, советую ему самым срочным образом покинуть империю. Хоть и не успеет, но пусть попытается, так смешнее.
Он взглянул в изумлении.
– Почему?
Я ответил с приятной улыбкой:
– В небе останется висеть Багровая Звезда Смерти. Я велел, если со мной что-то случится, сразу же уничтожить Солнечный Город, королевство Монтегю и вообще всю Жемчужную Империю. На это потребуется не больше часа, за это время далеко не убежать. Кстати, свои войска я уже перебросил в империю Клонзейд, они уцелеют.
Он побелел, отшатнулся.
– Ваша Звездная Мощь!.. Да как такое можно подумать! Да ни за что!
– Можно, – заверил я тем же тоном. – Можно даже осуществить… Если даже я, наивный и простодушный варвар с Севера, подумал, то, что говорить о вас, дорогие мои интриганы…
– Ваше величество, мы примем все меры, чтобы не вызвать вашего неудовольствия!
– Я не капризный, – сообщил я. – Но чуткий и подозрительный.
Он поклонился.
– Ваше величество…
Глава 3
Я сделал небрежное движение кончиками пальцев, он тут же отступил, помахал в обратном порядке несуществующей шляпой над выставленной ногой, отступил еще раз, снова взмахнул так, что я почти увидел, как пышные перья обметают несуществующую пыль с блестящего кончика туфли.
Смотреть вслед я не стал, недостойно деятеля такого крупного масштаба, каким я должен выглядеть, отступил по пандусу и стал ждать, как пойдет дальше.
Сердце стучит часто, с императорами разговаривать еще не доводилось, а мой опыт не годится, я все еще больше полевой вождь, чем император.
Тяжелые першероны помчали карету лорд-канцлера так, что возница уперся ногами в передок, унимая прыть. На большой скорости ворвались в середину тесного отряда, там коней перехватили, Айфорс Молер, лорд-канцлер и доверенное лицо, торопливо покинул карету и бросился к той, что с императорским гербом.
Я терпеливо ждал, пока он доложит и выскажет свои мудрые советы, как говорить и вести себя с этим варваром. Наконец могучие кони императорской кареты наклонились вперед, упираясь всеми четырьмя в землю, и тяжело потащили это покрытое золотом сооружение, да еще и с крупными накладными гербами из золота.
Приблизившись к тому месту, где карету покидал лорд-канцлер, кони с храпом облегчения остановились, а лакеи, соскочив с запяток, поставили на землю оббитую красным бархатом скамеечку.
Из темного входа показалась массивная голова в огромных серых локонах, а когда обладатель парика выпрямился, стало видно, что свисающие уши достигают пояса, а на спине наверняка до поясницы.
За моей спиной Карл-Антон прошептал:
– Да, по всем признакам это и есть сам император… Ваше величество, не забывайте, вы тоже император!
– Ох, – сказал я, – буду стараться.
Хозяин кареты постоял на ступеньке несколько мгновений, затем достаточно легко спустился на землю, блистающий и яркий, весь в золоте камзола из оранжевой парчи и в широких лентах золотого шитья, красных и ярко-синих, совсем не старый мужчина, крупный и величавый, даже на таком расстоянии на меня повеяло имперской властностью.
Сойдя на землю, прямой и с высоко поднятой головой, направился в сторону трапа. Ни тени страха или замешательства на его лице, надменном и полном вельможного высокомерия, на трость не опирается, а демонстрирует ее красоту, а также величавость императорской осанки.
Признаков немощи не видно, во всяком случае с трапа Маркуса. При всей крупности фигуры лицо достаточно сухощавое, выступающие скулы, прямой нос, подбородок слегка выдвинут, под носом тонкая полоска усов с загнутыми кверху кончиками, что придают молодецкий вид. Лицо и общий облик создают впечатление предельной державности, перед которой державность его лорд-канцлера смотрится провинциальной.
Правда, под глазами по два яруса мешков в мелкую сеточку, но в остальном лицо почти моложаво и в самом деле исполнено силы.
Он всматривался в мое лицо так же внимательно, я старался держаться с должной невозмутимостью. Шаги его все замедлялись, наконец он остановился и вперил в меня требовательный взгляд.
