Карта хаоса

у него появилось?

– Боюсь, что да, Альфред, взгляд у него тот самый.

Секретарь вздохнул так сокрушенно, что сразу стало понятно: по сравнению с ним дворецкий годится разве что на роль ученика в искусстве выражать свои внутренние переживания. Как и Клив, больше всего на свете Вуд боялся тех случаев, когда у хозяина появлялся взгляд. Это могло означать много разных вещей, но уж точно ничего приятного: скажем, приглашение провести несколько месяцев на фронте или пойти на курсы по управлению воздушным шаром. Короче, речь шла о каком-нибудь безумном плане по борьбе с очередной несправедливостью, который, как правило, предполагал действия на тонкой границе между смешным и противозаконным. Что он задумал на сей раз? Клив посмотрел на Вуди с сочувствием, а тот быстро зашагал в библиотеку, по дороге одергивая свой и без того безупречно сидевший пиджак, потом пригладил руками безупречную же прическу и начал прилаживать к лицу столь же безупречное выражение флегматичного безразличия, с которым обычно выслушивал самые экстравагантные просьбы хозяина. Однако в душе он не был спокоен. Вероятно, только поэтому, подойдя к библиотеке, Вуди на несколько мгновений замешкался, хотя уже и поднял было руку, чтобы легонько постучать в дверь. До него отчетливо донеслись голоса писателей, беседующих на повышенных тонах.

– Он согласится, он в таком отчаянии, что обязательно согласится! – говорил Уэллс. – И особенно, если предложение будет исходить от тебя, Артур. Я видел, какую гримасу он скорчил в ответ на твои рассуждения о спиритизме в день вашего знакомства. Мало кто способен заткнуть ему рот, уж поверь мне, но тебе это удалось, пусть только на время… Кроме того, он ведь ничего не потеряет…

– Это уж точно, терять ему нечего! Зато сколько он может выиграть! – прорычал Конан Дойл. – В последний раз поговорить с любимой… Какой человек в здравом рассудке не захочет попытаться? Он согласится, непременно согласится. Особенно когда я скажу, что нашел настоящего медиума, из никому не ведомого племени в Южной Африке, медиума с поистине чудесными способностями… Никто в мире его пока еще не знает, но очень скоро медиум заявит о себе.

– Настоящий медиум… “Достаточно встретить хотя бы одного подлинного медиума, только одного…” Именно так ты сказал в тот день! “И тогда вам будет наплевать на сотни, тысячи фальшивых медиумов, расплодившихся по свету…” – повторил Уэллс, загораясь новой идеей.

– Точно! Наш разговор… Это была судьба, поверь! – согласился Конан Дойл не менее пылко. – Именно так все и должен воспринять Мюррей.

– Остается только привезти этого медиума в Англию – и поскорее! – Веселый звон бокалов подсказал секретарю, что писатели чокнулись. – Кстати, куда, черт побери, девался твой секретарь?

Продолжавший стоять за дверью Вуд вздрогнул. Что еще надумали эти безумцы? Послать его в Южную Африку на поиски чудесного медиума? Нет уж, ни за что на свете, они сильно ошибаются, если полагают… Громкий голос хозяина прервал его размышления:

– Вуд, хватит подслушивать, заходи наконец, будь ты неладен!

– С чего вы взяли, что я… – пробормотал секретарь, но, не договорив фразы, приклеил на лицо самую услужливую из своих улыбок. – Прошу прощения, сэр, просто я услышал крики и подумал… э-э… что не стоит прерывать вашу беседу.

– Глупости! Ведь я сам послал за тобой! – оборвал его Конан Дойл. – Вуди, мне нужна твоя помощь.

– Да, сэр… – сказал секретарь, готовясь к самому худшему.

– Не строй из себя мученика, Вуди, гляди веселей, обещаю, что не стану требовать от тебя ничего особенного. По крайней мере ничего, что было бы выше твоих сил и способностей.

Конан Дойл помолчал, его не обмануло выражение вялого интереса на лице секретаря. Писатель тянул время, с удовольствием наблюдая, как Вуд с тайным страхом ждет продолжения.

– Думаю, мне в очередной раз придется воспользоваться твоим замечательным почерком, – сказал Конан Дойл с широкой улыбкой, поскольку больше всего на свете ему нравилось испытывать пределы воспитанности Вуди. – Мне нужно, чтобы ты написал несколько строк.

XIX

На следующий день Уэллс с Конан Дойлом чуть свет явились в особняк Мюррея – им не терпелось поделиться с ним хорошей новостью. Друзья были убеждены, что их предложение немедленно поднимет дух миллионера. Как им казалось, новая идея должна словно резким взмахом руки стряхнуть с него паутину страдания или по крайней мере впрыснуть ему в кровь минимальную дозу надежды. Тогда он выдержит еще какое-то время – до тех пор пока медиум не прибудет из Южной Африки.

– Только имей в виду: это не обычный медиум… Он самый настоящий! – воскликнул Конан Дойл, стараясь заразить своим энтузиазмом развалившееся в кресле пугало, от которого несло алкоголем и грязным бельем. – Его способности не вызывают никаких сомнений. Я лично в этом убедился и уверяю тебя, что видел собственными глазами такие чудеса, какие даже описать невозможно.

Но Мюррей по-прежнему молча смотрел на него покрасневшими глазами, и на лице его сохранялось выражение беспросветной апатии. Артур расхаживал перед ним по комнате, излагая историю чудесного медиума, который не гонится за славой и деньгами, поскольку они не имеют для него ни малейшего значения.

Конан Дойл случайно столкнулся с медиумом в одной африканской деревне. Тот был по происхождению европейцем, но в возрасте двух или трех лет заблудился в саванне и был взят на воспитание племенем банту. Со временем мальчик, которого старейшины нарекли именем Анкома – это значило что-то