исчезнет.
– Святые небеса! – воскликнула Джейн. Потом, немного помолчав, недоверчиво добавила: – И они нашли решение – истребить всех инфицированных? Трудно в такое поверить. Неужели кто-то способен на подобную жестокость?
Джордж сокрушенно пожал плечами:
– Возможно, они просто хотят выиграть время. Думаю, гибель нескольких невинных там сочли не столь уж высокой платой за спасение многих миров. Потому что речь ведь идет не только об этом мире, Джейн. Если им не удастся победить эпидемию до Великого исхода…
– …Другая сторона тоже погибнет, – с ужасом прошептала Джейн.
Какое-то время в маленькой гостиной слышались лишь хлопотливое потрескивание огня и тяжелое дыхание двух стариков.
– Ты помнишь день Великой дискуссии, Джейн? – неожиданно спросил Уэллс хрипло. – Как восхищались люди моим проектом! Стоит закрыть глаза, и я снова слышу их голоса. Они поверили в меня, отдали свои судьбы в мои руки. И не сомневались, что я владею истиной, да и я тоже в этом не сомневался, но вот… О Джейн! – Он тяжело вздохнул и поискал взглядом глаза жены. – Я обманул тебя! Мною двигало тщеславие! И ты это знала, правда? Я мечтал, чтобы мое имя вошло в историю как имя спасителя человечества. А теперь… Только представь себе, что думают обо мне теперь в нашем мире… Только представь, как удивились коллеги-ученые, когда наконец-то добрались до земли обетованной и обнаружили, что она обречена, – и виной тому глупейший эксперимент, неудачно проведенный в Викторианскую эпоху. Что они подумали, когда поняли, что все их надежды разрушены из-за крошечного вируса, созданного неким Г.-Дж. Уэллсом, тысячу раз проклятым Разрушителем вселенных? Ведь это была самая большая ошибка в истории Церкви Знания…
Джейн быстро встала, подошла к камину и облокотилась на край каминной полки. Уэллс остался сидеть, но чувствовал себя без жены совершенно беспомощным. Он опустил голову и всхлипывал, словно его окончательно раздавили великое горе и жалость к себе самому. Джейн продолжала молчать, и он робко поднял на нее глаза. И его тотчас как будто ослепил луч прожектора. Она смотрела на него с тем выражением жестокой решимости, которое он так хорошо знал.
– Знаешь, Берти, если они действительно так тебя оценивают… – улыбнулась она, – мы заставим их изменить свое мнение.
XXVIII
Все последующие дни супруги разрабатывали план спасения двух вселенных, а заодно придумывали, как изменить дурное мнение обитателей их родного мира о Г.-Дж. Уэллсе. Или в обратном порядке. Для начала они как следует изучили свои трофеи – все запасы знаний и представлений, которые биологу удалось вытянуть из головы Исполнителя. Судя по всему, жестокие убийства совершались уже давно – где-то около десятка лет в пересчете на время их приемной родины. И сам факт, что Уэллсы так поздно столкнулись с первым Исполнителем, доказывал огромные масштабы вселенной, ее бескрайность. Но смогут ли ученые с Другой стороны победить эпидемию, поразившую бесконечные миры? Нет, не смогут. Если только кто-нибудь не укажет им дорогу к первому заражению… Тогда им удастся вырвать зло с корнем.
Заглянув в мозг Исполнителя, Джордж узнал: убийцы совершают прыжки между мирами благодаря своим тростям с восьмиугольной звездой на рукоятке. Скорее всего, трости помогают им гоняться за хронотемиками, перебираться с одной сцены на другую и прокладывать туннели в гиперпространстве, которые потом они закрывают, не оставляя даже намека на шрамы в ткани вселенной. Но главное – трости умеют путем сложных вычислений определять местонахождение зараженных. К тому же они ориентируются по молекулярным следам, оставленным хронотемиками. Хотя не исключено, что они смогли бы руководствоваться и картой математических координат, которую их трости без труда расшифровали бы.
– Карта, которая приведет любого из них в место и в момент первого заражения! – загорелся этой идеей Джордж. – Или еще лучше: за минуту до него… чтобы помешать заражению.
– Да кому же по силам создать такую карту? – простодушно спросила Джейн.
Она прекрасно знала ответ, но оставила за мужем право вслух объявить о принятом решении. Впервые за долгое время Уэллс улыбнулся. Это была сияющая и полная надежды улыбка. Возможно, наивная, что сейчас не имело никакого значения.
– Кому? Человеку с достаточными математическими познаниями, – произнес он важно. – Человеку, который все видел и все слышал, сам того порой не желая.
Итак, загоревшись новой идеей, Уэллс стряхнул пыль со старых бумаг, где сохранились их с Доджсоном оксфордские математические головоломки, и разложил их перед собой на столе. Однако, едва он глянул на страницы, покрытые формулами, уравнениями и диаграммами, как сердце у него упало: все это было не более чем интеллектуальной игрой, забавой, столь же изощренной, сколь и пустой. К тому же чисто теоретической, задуманной даже без намека на практическое применение… И теперь, чтобы проверить, не таится ли в ней зерно истины, надо было примерить игру к реальной задаче – да еще задаче колоссального масштаба. Уэллс должен создать карту – самую большую карту за всю историю всех миров, которая свела бы бесконечность к простому определению координат, а всю вселенную – к простому уравнению… Он и сам не знал, возможно ли такое. Допустим, возможно, но возникал другой вопрос: а хочет ли он доказать, что бытие – лишь мираж, сплетенный из эфемерной математической лозы, самой скучной для него материи? Но выбора у Джорджа вроде бы не оставалось, так что следовало попробовать.
И он стал день и ночь работать над картой, которая, если он не ошибался, позволит любому Исполнителю перенестись из какой угодно точки мультивселенной прямо к месту первого заражения. Он решил назвать ее “Большая математическая карта неумолимого хаоса”. Джейн название показалось
