съезд, порешили уничтожить, потому что кинжалы — слишком большая опасность для вселенной.
— Верно. В пансионе ты не только вышивала.
— По вышиванию у меня был неуд. В книге написано, что кинжалы уничтожены навсегда. Бабулька, но тогда откуда?
— Та книга — ложь. Все кинжалы существуют, спрятаны у верных людей, и никто не может их уничтожить.
— Почему?
— Кинжалы связаны тонкими нейронными связями с сознанием того, кто их создал. Создатель же ушел из этого мира, дабы сотворить свои миры. Если погибнет Создатель — рассыплется в прах кинжал. И разрушит все, что вокруг него есть.
— Это просто мистика какая-то! Или боевая фэнтези?!
— Не суть важно. Мы сумели раздобыть на нашей Планете один кинжал. Цинналь. Возьми его. Он теперь твой.
— Я… Я недостойна такого подарка!
— Цинналь тоже так считает, но я его уговорила.
— Кинжал… мыслит? Рассуждает?
— Разумеется, милочка. Это же не железка. Это биомассивная сталь, обладающая интеллектом, эмоциями, сознанием. Это совершенный симбионт!
— Симбионт с кем?
— С тобой, непутевое ты создание! Возьми его, говорю, и владей!
— Погодите, я вымою руки. И причешусь.
— Ты лысая.
— Ой, и правда.
Я кинулась к умывальному кувшину и долго лила на руки умащенную благовониями воду. Вытерла чистым полотенцем. Бабулька тоже встала и смотрела на меня, улыбаясь своей золотистой улыбкой (да, улыбка может быть золотистой, и не спрашивайте меня как!). Я подошла к ней и встала на одно колено.
— С днем рождения, Люция.
Он скользнул в мои руки, как живой. Я благоговейно вынула кинжал из его сверкающих ножен. Сталь была матовой, словно запотевшей, и по ней шли узоры, напоминающие морозные рисунки на окнах. Лезвие было таким острым, что я видела вокруг него свечение — оно рассекало атомы света! И хотя величиной кинжал был с полторы моей ладони, он мог резать вселенные, как кабачки. Он мог уничтожать черные дыры, даже их, принципиально неуничтожимые!
Хелена тоже черная дыра, а значит…
У меня есть против нее оружие, и я могу отомстить за Оливию. Да и за герцога Альбино, ибо он не должен был умереть столь страшной и позорной смертью.
Я осторожно вложила кинжал в ножны.
— Приготовлю тебе платье с жестким корсажем, — Бабулька открыла мой гардероб. — Встань с колен и перестань дрожать.
— Я дрожу?
— Как мышонок. Не бойся. Ты достойна этого кинжала. Но лучше будет, если тебе не доведется использовать его в бою.
— Не могу этого обещать. Но честь этой стали я не посрамлю. Оливия, когда проснется, просто позеленеет от зависти!
— Не позеленеет. Ее тоже ждет хороший подарок. Еще неизвестно, кому из вас повезло больше…
— У меня нет слов!
Бабулька помогла мне одеться. Я не носила раньше платьев с жестким корсажем, выпрямляющим корпус так, что кости хрустели. Но раньше у меня не было такого кинжала по имени Цинналь.
— Теперь у тебя осанка — росские балерины позавидуют.
— Пусть.
Я спрятала кинжал за корсаж, как и полагается. Я ощутила его холод, но он моментально нагрелся от моего тела. Мало того, он словно слился с моим телом. Вот он, симбиоз.
— А теперь ты можешь сесть в калечное кресло, и я отвезу тебя…
— Нет, милая Бабулька. Теперь я не стану притворяться. Будь что будет. Пойду знакомиться с королевской паучихой. Потом — к Оливии. И еще. Мне нужно поговорить с Фигаро. Может, он объяснит мне смысл последнего стихотворения герцога Альбино. И что значат слова: «Найди меня».
— Тогда идем.
Листок со стихотворением я тоже спрятала за корсаж. Самое надежное место.
Для видимости Бабулька поддерживала меня под руку. Шла я медленно и вдумчиво, как баркентина с полной оснасткой среди вражеских шлюпов. Их
