Врёт же, гад, подумал Мортон. Но он уже был подготовлен к тому, что любую информацию о курсантах ему придётся добывать с боем. У привратника её явно не раздобыть. Инспектор прошёл по улице до ближайшей телефонной будки и набрал номер. Трубку сняли после первого же звонка.
– Алло!
– Холмсон, привет! Это Мортон. Не спишь?
– Привет, Мортон! Не сплю. Чем порадуешь?
– Мне нужно фото одного мага. Точнее, курсанта магической академии. Некий Драго. По агентурным данным, помешан на драконах. Записывай, – Мортон продиктовал адрес академии.
– Опять другой город. Там что, своих детективов нет?
– Тебе разве деньги не нужны?
– Деньги мне всегда нужны.
После недолгого торга Холмсон принял новое задание, а Мортон, несмотря на темноту, отправился в обратный путь.
Утром Смит проснулся рано, и, постучав в дверь комнаты, где спала Линда, очень удивился, что она уже не только не спит, а полностью одета и совершила все необходимые утренние процедуры.
– Доброе утро, мисс Линда! Вы готовы к полёту? Идёмте со мной, сначала нам надо поговорить со здешним генералом. Тем самым, с которым у меня плохие отношения.
– Доброе утро, мистер Смит. Может, всё-таки объясните мне, что происходит? Зачем вы решили лететь со мной?
– Мисс Линда, на это есть очень много причин. Самая первая – мне приказал представитель контроля. Я военный и обязан выполнять приказы начальства, к которому он как раз и относится.
– А зачем он это приказал?
– Мисс Линда, вам не доверяют. Кто вам помешает угнать этот самолёт в Восточную Германию, если вы будете там одна? А так я помешаю. Кстати, это же и вторая причина, по которой я сам решил с вами лететь.
– Могли бы посадить ко мне в кабину кого угодно! Необязательно лететь самому полковнику.
– Вы ещё не поняли? Никто, кроме меня, не верит, что вы сможете посадить самолёт. А значит, и лететь с вами мне.
– Но почему вы заставляете лететь меня? Я не верю, что вы не можете заставить кого-нибудь из здешних пилотов! Даже если он будет знать, что идёт на верную смерть!
– В общем и целом вы преувеличиваете, мисс Линда. Но в том, что могу заставить, обманом или принуждением, верно. Могу. Но обеспечить его приземление – не могу. Четверо разбились. Пятого ждёт та же судьба.
– Пятого или пятую?
– Ваша судьба, мисс Линда, целиком в ваших руках. Вместе с моей, между прочим. И я верю в вашу силу техноведьмы.
– Это будет всего второй мой самостоятельный полёт!
– Я искренне надеюсь, что он не станет последним. Мне бы очень хотелось, чтобы мы нормально приземлились.
– Но зачем вам приземление этого явно негодного самолёта ценой такого сумасшедшего риска? Вы ставите на кон мою и свою жизни. Для чего? От вас же требуют только взлёт!
– Я очень старомодный человек. Как ни невероятно звучит, у меня есть совесть. Пусть и в очень специфическом, разведывательном исполнении. Так вот, мне пришлось отдать приказ об убийстве ребёнка. Моя совесть легко это переварит, если убийство принесёт те выгоды, ради которых оно совершалось. В данном случае – успешный полёт прототипа. Если же успешного полёта не будет, получится, что я убил ребёнка просто так. А этого моя совесть уже не приемлет.
– У вас действительно специфическая совесть, мистер Смит.
– Уж какая есть, мисс Линда. Не вам меня попрекать убийствами.
– Я поняла, на что вы намекаете. Но там было совсем другое дело. Моя мать была сама во всём виновата! Она…
– Не собираюсь с вами дискутировать. Да и времени для этого всё равно уже нет. В присутствии генерала и его трусливых пилотов прошу вас помолчать. Отвечайте только на мои вопросы и только «да» или «нет». И ещё. Вы отлично стреляете. Что лучше меня, так это уж никаких сомнений. Так вот, меня могут попытаться убить. Помните – если у них это получится, вы меня переживёте очень ненадолго. Так что идёмте, не будем терять времени.
Смит открыл дверь и вошёл, пропустив вперёд Линду. Генерал, ожидавший его, кипел от ярости, и не было сомнений, что направлена эта ярость на Смита. Лица находившихся тут же шестерых пилотов, в противоположность ему, излучали в адрес Смита холодную ненависть.
– Полковник, как всё это понимать? – выкрикнул генерал. – Вам было поручено обеспечить согласие пилота на взлёт! Но все до единого пилоты лететь отказываются!
