– А я что могу сделать? На фюзеляже вашего самолёта написан именно этот номер!
– Дайте мне! – Линда вырвала микрофон у Смита. – Так, где тут передача? Ага, вот. Слушайте, мистер, мне отсюда не видно, что написано на фюзеляже! Если уж на то пошло, я вообще не знаю, что такое фюзеляж и зачем на нём пишут всякую ерунду! Если вам так важно, что там написано, оторвите задницу от стула, возьмите краску и кисточку и переправьте цифру на правильную!
– Что вы тут за детский сад устраиваете? Полковник, угомоните ребёнка!
– Ах ты ж тварь мерзостная! – прежде чем Линда застрелила свою мать, та успела пополнить лексикон дочери огромным количеством ругательств. – После того как четыре взрослых кретина разбили четыре самолёта, тебя, скотину, не устраивает мой возраст? Я требую немедленной замены диспетчера!
– Говорит генерал. Полковник, что за истерика у вашего детсадовского пилота? Что не устраивает? Почему ваша девчонка капризничает?
– Генерал, пилота раздражают три вещи. Номер борта. Он должен быть не пять, а семь.
– Хорошо, пусть будет семь. Мне всё равно, под каким номером вы разобьётесь.
– Спасибо, генерал. Далее, у этого диспетчера противный голос. Замените диспетчера. Подберите кого-нибудь с нормальным, ладно?
– Заменю. Что третье?
– Ваш голос ещё противнее. Не выходите в эфир, пока мы будем в воздухе!
– Она этого не говорила!
– Хотите, чтобы сказала?
– У меня нормальный голос!
– Это вам так кажется. Вам не хватает самокритичности.
– Ладно. Я не буду выходить в эфир. Даже не знаю, что хуже – если разобьётся последний прототип или если вы, полковник, вернётесь из полёта живым. Прощайте, полковник! Я обязательно приду на ваши похороны.
– Вы как-то необычно себя ведёте, мистер Смит, – поделилась своими наблюдениями Линда.
– Решил похулиганить перед смертью, – объяснил Смит. – Очень захотелось.
– Перед смертью? Вы же говорили, что всё закончится нормально!
– Я что, не могу ошибиться? Выдать желаемое за действительное?
– Вы же ясновидец!
– Я слабый ясновидец. На моей могиле так и напишут: «Он дал прогноз, что полёт закончится удачно, потому что всю жизнь был очень хреновым ясновидцем».
– А на моей могиле что напишут? – полюбопытствовала Линда.
– А на вашей, мисс Линда, напишут: «Она скучала по матери и отправилась вслед за ней в Ад на самолёте».
– Мистер Смит, у вас тупые и жестокие шутки! – обиделась Линда.
– Какие шутки, мисс Линда? Я начисто лишён чувства юмора! Так и напишут. Это я вам как ясновидец говорю!
– Хреновый вы ясновидец!
– Вот именно. Так что напишут правду.
– Борт ноль-ноль-семь, взлёт разрешаю, – сообщил новый диспетчер, прерывая их весьма содержательный разговор. – Взлетаете, делаете круг и приземляетесь. Поняли меня? Подтвердите!
– Я ноль-ноль-семь, вас поняла, – откликнулась Линда. – Взлетаю.
Она что-то понажимала, и самолёт чуть ли ни с места рванул в небо.
– Что это за взлёт? Кто вас учил пилотированию? – надрывался диспетчер.
– Я уже стар для таких перегрузок, мисс Линда, – пожаловался Смит.
– Простите, не рассчитала немножко, – смущённо улыбнулась Линда. – Теперь уже освоилась. Впрочем, так вам и надо!
– Ноль-ноль-семь, что вы вытворяете? Идите на посадку! – потребовал диспетчер.
– Не торопите, – попросил Смит. – Мы, скорее всего, живём, только пока мы в полёте.
Линда набрала высоту. Внезапно двигатель перестал работать, и самолёт рухнул вниз. Смит закрыл глаза и приготовился к смерти. Но двигатель снова заревел, и Смита вновь с огромной силой вдавило в сиденье.
– Этот дракончик не хочет лететь с выключенным мотором, – пожаловалась Линда.
– Что это было? – поинтересовался диспетчер.
– Это был важный научный эксперимент, – проинформировал Смит. – Выясняли, может ли истребитель летать без двигателя. Знаете ли, если самолёт не комплектовать двигателем, он станет значительно дешевле. Плюс к тому, без двигателя значительно уменьшается расход горючего. Но увы, истребитель спроектирован неправильно и без двигателей летать не хочет. Считаю это очень существенной конструктивной недоработкой.
